Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
Что-то быстро на сей раз - едва только сутки прошли.
Внимание!
суббота, 06 сентября 2003
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
четверг, 04 сентября 2003
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
Мне никогда не нравился дождь. Я настолько летний человек, что плохо переношу холод и готова взвыть от тоски, глядя на дождь.
Что же случилось?
Я не знаю...
Я написала еще один рассказ и вдруг поняла, что я перестала плохо относиться к дождю.
Со мной такое впервые - чтобы я ни с того, ни с сего изменила свое мнение, да еще и от собственного рассказа.
Мало того, на днях был сильнющий ливень. Раньше, я бы спряталась под зонт или пережидала бы его где-нибудь. Но на сей раз я гордо прошлепала по бурлящим потокам с высоко поднятой головой, чувствуя себя почти Маем Стормом, за одним только исключением - это не был мой потерянный возлюбленный.
В общем, промокла я насквозь, опять температурила, но мужественно перенесла и это.
А вот и сам рассказ:
ПОД ДОЖДЕМ
Я танцую под ледяными струями дождя. Они обжигают меня, промокшая одежда облепляет тело так, что я кажусь обнаженным. Я отдаюсь дождю. Я принадлежу только ему. Я растворяюсь в нем.
Люди смотрят на меня как на сумасшедшего.
Ну и пусть.
Я простужусь и умру, я знаю.
Но мне все равно.
Просто я люблю дождь.
До безумия.
До смерти.
Это моя судьба.
Я даже родился в дождь.
И в дождь я встретил свою единственную любовь.
Это было несколько лет назад.
Бушевала майская гроза. Безумный, волнующий ливень стремительно атаковал город. Совершенно не готовый к этому, город был очарован его натиском и добровольно сдался в плен. Лужи вскипали пузырями и кольцами. Предусмотрительные прохожие гордо прятались под свои зонтики, а те, кого ливень застал врасплох, искали спасения под козырьками подъездов, в ближайших магазинах и кафешках.
Как раз в одном из таких кафе и сидел я, неторопливо прихлебывая обжигающий кофе - в этой дешевой забегаловке, как ни странно, кофе умели варить отменный, только из-за этого я и приходил сюда.
Я любовался сплошной стеной дождя сквозь мутное от струящейся по нему воды окно, возле которого прилепился мой столик. Неподалеку была автобусная остановка. В это время подошел автобус с неразличимым номером. Из него горохом посыпались люди и врассыпную кинулись под защиту навеса остановки.
Мое внимание привлек какой-то чудак. Он остановился посреди тротуара и задрал голову к небу, подставляя свое лицо хлещущим струям.
Дождь, наконец-то найдя себе жертву, злорадно вымочил парня до нитки. А он только смеялся.
«… Дождь раскрасил все дома
серым.
Я сведу его с ума,
наверно, первым…»
Мой кофе кончился, и я заказал еще. Пока я разговаривал с официанткой, ливень прекратился так же внезапно, как и начался, оставив после себя на недолгую память бурные потоки воды, несущиеся по асфальту. Странный парень исчез вместе с дождем, и я мимолетно удивился этому. Я уже тогда любил дожди и в странном поведении незнакомца узрел некий знак.
А еще через мгновение я вновь увидел промокшего насквозь любителя дождливой погоды. Он уже успел зайти в кафе, взять чашечку кофе и теперь озирался в поисках свободного места. По случаю недавнего ливня кафешка была переполнена и свободных мест что-то не наблюдалось. Потоптавшись немного, парень решительно направился к моему столику - здесь, по крайней мере, был один не занятый никем стул.
- Извините, - сказал он. - Я сожалею, что нарушаю Ваше уединение, но не позволите ли Вы присесть за Ваш столик? Надеюсь, Вам не нужно два стула сразу?
- Ну, я не такой уж и варвар, чтобы сидеть на двух стульях одновременно, лишь бы не позволить Вам выпить кофе, - улыбнулся я, разглядывая парня.
Вблизи он оказался намного моложе, чем я думал. Лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Светло-русые волосы, потемневшие от влаги, слипшимися сосульками падали на лицо. Мокрая одежда прилипла к телу, с нее тоненькими струйками стекала дождевая вода и на полу уже набежала порядочная лужа.
- Спасибо, - сказал он, с облегчением садясь на пластиковый стул. Проследил за моим взглядом, увидел лужу на полу и тихонько засмеялся.
Когда он взялся за чашечку, я заметил, что руки у него дрожат, да и сам он вздрагивает, как от холода.
- Не боитесь простудиться? - поинтересовался я. - Вы промокли насквозь, и следовало бы поскорее переодеться.
Парень помотал головой, так что холодные брызги с волос полетели в разные стороны.
- Я очень люблю дождь и редко простужаюсь, - сказал он. - А переодеться мне попросту не во что. Придется подождать, пока высохнет то, что на мне надето.
Я ничего не понял и попросил объяснить. Выяснилось, что парнишка только сегодня приехал в город погостить у своей старшей сестры. Но как оказалось, сестра неожиданно уехала в срочную командировку на несколько дней. Видимо, она не получила телеграмму о его приезде, потому что ключ от квартиры соседям не оставила. Паренек оставил свой багаж в камере хранения на вокзале и налегке отправился гулять по незнакомому городу. Домой уехать он не мог, потому что там были какие-то проблемы - я не совсем понял какие, да он в подробности и не вдавался, - денег на проживание в гостинице у него было не больше чем дня на два-три. Он надеялся как-нибудь перекантоваться на вокзале до тех пор, пока сестра не вернется.
- Как тебя зовут? - спросил я.
Он снова засмеялся.
- Дождь. Меня все зовут Дождь.
- Из-за того, что ты любишь дождь?
- Из-за этого, а еще из-за фамилии. Моя фамилия Рэйн. Пишется она через "е" - Rein, но по-английски "rain" (дождь) и "rein" (сдерживать) звучат одинаково.
А я хорошо знал немецкий и вспомнил, что немецкое слово "rein", произносящееся как "райн", означает чистый, невинный. Такой вот каламбур. Я усмехнулся.
- Ну что ж, Дождь так Дождь. А я Май. Май Сторм.
Он посмотрел на меня удивленно, а потом засмеялся.
- Что смешного я сказал? - осведомился я.
- Ничего, - сквозь смех выговорил он. - Просто я подумал - какое совпадение. Я Дождь, ты Майская Гроза и встретились мы после майского ливня!
Теперь мы смеялись вместе. Действительно, а я и не обратил внимания - если мои имя и фамилию написать по-английски "may storm", как раз и получится майская гроза.
Мы посидели в кафе еще некоторое время. Потом я с сожалением понял, что мне пора уходить, поскольку неожиданно вспомнил, что забыл передать оставленные мне ключи, и уже совсем было собрался попрощаться, как вдруг меня озарило:
- Погоди. Твою сестру зовут случайно не Диана Рэйн?
- Да, Диана. А откуда ты знаешь? - парень воззрился на меня как на явление Христа народу, а я только тут заметил, что глаза у него цвета ливня - серые.
- Да оттуда, что я начальник твоей сестры и сам сегодня отправил ее в срочную командировку. Она не успевала заехать домой и оставила ключи мне, чтобы я передал их соседям. А у меня это совершенно вылетело из головы, к тому же я не знал, что к ней кто-то приезжает. Но постой, Диана как-то рассказывала про своего младшего брата Роберта. Это ты?
- Да, мое настоящее имя Роберт, но Дождь мне нравится больше, - поморщился он.
- А мне казалось, что ты должен быть немного старше...
- Куда уж старше-то? - спросил он. - У нас с Дианой и так разница всего в год. Будь я старше, я уже не был бы ей младшим братом.
Разница в год?! Я не знал чему верить - своим глазам или ушам. Диане недавно исполнилось двадцать шесть лет, значит, Роберту должно быть двадцать пять. А я видел перед собой подростка, совсем недавно закончившего школу.
- Не веришь? - хихикнул тот. - Никто не верит. Могу паспорт показать.
- Не надо, - махнул рукой я. - Поверю и так.
Получалось, что разница в возрасте у нас не такая большая, как я подумал вначале. Мне самому тогда было двадцать восемь.
- Поехали за ключом, - скомандовал я.
Мы вышли на улицу. Несмотря на то, что деньки уже стояли теплые, к вечеру похолодало и Роберт в своей сырой одежке поежился. А я, признаться, забыл о том, что он вымок. Я снял с плеч свой плащ, не взирая на протесты, накинул его на Роберта и пошел ловить такси.
Через двадцать минут мы были у меня дома.
Естественно, на ночь глядя, да еще и всего мокрого, я его не отпустил. Отдал ключ, сказал, что к сестре он переберется завтра, а сегодня останется ночевать у меня. Роберт особо и не возражал.
Я выделил ему брюки и рубашку, отправил в душ, а сам сварил кофе и щедро сдобрил его брэнди. Что бы там Роберт не говорил о своей простудоустойчивости, лучше перестраховаться. Поэтому на выходе из душа его ждал горячий напиток.
Как позже выяснилось, Роберт настолько редко употребляет спиртные напитки, включая и пиво, что от кофе пополам с брэнди его моментально разморило. Парень заснул прямо в кресле в обнимку с пустой чашкой.
Посомневавшись некоторое время, я все-таки решился перетащить его на диван, а сам собирался спать на раскладушке.
Благими намерениями...
При всей своей подростковой внешности, Роберт оказался не из легких и я с трудом доволок его до уже разложенного дивана. Буквально уронив его туда, я сам не устоял на ногах и плюхнулся чуть ли не на него.
Меня поразила реакция Роберта. Не открывая глаз, он бормотнул что-то во сне, протянул руки и прижал меня к себе. Я был несколько ошарашен. Это расценивать, как приглашение к действию? Но парень вроде как спит, мало ли что ему во сне примерещилось... Однако мои сомнения тут же были развеяны. Я расслышал, что там он бормочет:
- Ма-ай... Ну что же ты... я так хочу тебя...
Я плюнул на все условности и позволил своему желанию взять надо мной верх. Ни о какой раскладушке уже не могло быть и речи.
Роберт, которого я теперь тоже звал не иначе, как Дождь, не разочаровал меня. Любовником он оказался потрясающим.
Утром душ мы принимали вместе. Как во время вчерашнего ливня, Дождь стоял под струями воды, запрокинув голову и чему-то улыбался.
- Это, конечно, далеко не дождь, но все-таки похоже, - сказал он. - А вот ты не похож ни на кого. Ты самый лучший, Май!
- М-м-м, вот как? Что ж, приятно слышать. А ты просто замечательный!
Стоит ли говорить, что в итоге Дождь остался жить у меня. Даже когда вернулась Диана, он не захотел переезжать к ней.
Вот так вместе с тем ливнем ко мне пришла моя любовь, мой ласковый Дождь.
В то время я был так бессовестно счастлив с ним, что мне хотелось умереть. Больше всего на свете я боялся потерять Дождя. Я взял отпуск, чтобы проводить с ним как можно больше времени.
Мы уехали вдвоем ко мне на дачу, чтобы никто не мешал нам наслаждаться друг другом.
Словно нарочно начало лета в том году выдалось на редкость дождливым. Я в шутку говорил Дождю, что это он привез с собой непогоду, а он с самым серезным видом соглашался со мной.
Мы вели себя, как дети, радуясь каждому счастливому мгновению, проведенному вместе.
Больше всего нам нравилось любить друг друга под дождем и танцевать раздетыми в теплых летних струях.
Однажды во время такого ливня неожиданно выглянуло солнце, превращая воду в золотые нити. Капли на обнаженной коже засияли в солнечных лучах маленькими радугами, и мне на мгновение показалось, что мой Дождь вот-вот растворится, исчезнет в этих радужных переливах. Поддавшись панике, я стиснул его в своих объятиях и потребовал:
- Пообещай мне, что никогда не оставишь меня!
Дождь удивленно захлопал мокрыми ресницами, лучезарно улыбнулся и сказал:
- Ну что ты, не бойся, конечно, не оставлю. Дождь - это моя душа, а ты - моя жизнь. Если ты бросишь меня, мне не жить. А когда я умру, я стану дождем. И всякий раз, когда пойдет дождь, ты будешь знать, что это я снова пришел к тебе.
Я слушал всю эту чушь, веря каждому его слову, и плакал счастливыми слезами. Соленые капли смывал дождь. А мой Дождь щедро отдавал мне всего себя без остатка.
Мы были с ним вместе чуть больше месяца. Точнее, месяц и восемь дней. Это были самые счастливые дни в моей жизни.
А потом Дождь заболел.
Я даже не знаю, что это была за болезнь. Да уже и не важно это сейчас.
Все произошло так неожиданно.
Уже несколько дней дождя не было. Стояла теплая солнечная погода.
Мы сидели на крылечке и любовались закатным солнцем. Потом вдруг Дождь сказал, что слишком устал и отправился спать. Я не особо удивился этому заявлению, потому что мы целый день бродили по лесу, занимались любовью, я и сам чувствовал себя немного усталым. Посидев на крыльце в одиночестве до первых звезд, я пошел проверить, спит ли Дождь. Он спал, но, коснувшись его лба губами, я с ужасом обнаружил, что у него поднялась высокая температура.
Я вызвал скорую. Но пока она приехала за город, прошло несколько часов. За это время Дождю стало хуже, он метался в жару, бредил. Я не успевал менять компрессы изо льда - температура была так высока, что лед таял мгновенно.
Скорая приехала, Дождю сделали какой-то укол, наверное, жаропонижающее, потому что ему немного полегчало, и его увезли в больницу.
Я поехал вместе с ним. По дороге он пришел в себя, вцепился в мою руку своими обжигающими пальцами и прошептал:
- Май, ты не бросишь меня?
- Никогда в жизни! - клятвенно заверил я.
Его поместили в палату интенсивной терапии, напичкали еще какими-то уколами, утыкали капельницами. Я еле уговорил врачей, чтобы мне позволили оставаться рядом с ним. Я бы не простил себе, если бы Дождь пришел в себя и не увидел меня рядом.
Утром приехала Диана и, заливаясь слезами, сказала, что болезнь Роберта не лечится, это наследственное заболевание, в их роду многие умерли от этой болезни.
Я не хотел ей верить. Мне казалось, что она заранее отказалась от борьбы и уже похоронила брата.
Через три дня Дождю стало лучше, и я обрадовался. Я не отходил от него ни на шаг. Мне больно было видеть моего прекрасного возлюбленного таким страдающим, исхудавшим почти до прозрачности. Я старался для него, как мог - читал ему книжки, приносил лакомства. Врачи разрешили ему все. Я видел в этом хороший знак - значит, он идет на поправку. Но Дождь ничем не интересовался. Он часами лежал в постели молча, ни на что не реагируя, и только держал меня за руку.
- Знаешь что, Май? - вдруг сказал он. - Я вот иногда думаю, как ты будешь без меня?
У меня защипало в глазах. Чтобы скрыть это, я сказал нарочно грубо:
- Что еще ты выдумал, Дождь? Я даже представить себе такого не могу! Ты скоро поправишься, и мы вместе уедем куда-нибудь. Диана закатит пирушку по поводу твоего выздоровления, мы можем навестить твоих родителей. Да мы с тобой еще кучу всяких дел придумаем!
Дождь слабо улыбнулся.
- Спасибо тебе, Май. Ты такой славный. Я тебя люблю!
- Я тоже тебя люблю, - сказал я дрогнувшим голосом.
- А дождя все нет, - неожиданно жалобно сказал он. - Я бы хотел еще хоть разочек увидеть его, потанцевать с тобою под ночным дождиком - так мы еще не делали.
- Обязательно сделаем, - пообещал я и с ненавистью посмотрел на палящее июльское солнце, бесцеремонно заглядывающее в палату.
К вечеру Дождю снова стало хуже. У него опять поднялась температура и начался бред. Никакие уколы не могли сбить жар, несмотря на все старания врачей.
- Майская гроза, где же твой ливень? - вопрошал Дождь неизвестно кого, уставившись невидящими глазами в потолок. - Дождик, дождик, пуще! Лей, ливень, не жалей!
Мы с Дианой не отходили от него ни на секунду.
- Май, где ты? - то и дело спрашивал Дождь. - Я тебя люблю. Не уходи.
- Я здесь, я с тобой, любовь моя, - отвечал я, но он меня не слышал.
- Если ночью не будет дождя, я умру, - вдруг отчетливо произнес Дождь и посмотрел на меня вполне осмысленным взглядом. Потом улыбнулся и уже окончательно впал в забытье.
Он умирал, а я упорно не хотел в это верить и все надеялся на чудо.
Я молился всю ночь.
Я просил небеса послать хотя бы небольшой дождик.
Напрасно.
Чуда не произошло.
С неба не упало ни капли.
На рассвете Дождь умер.
Когда Роберта хоронили, начался ливень. Он был бы рад, если бы знал это. Я стоял у могилы и вспоминал наши танцы под серебряными струями. Мне казалось, что это меня сейчас хоронят здесь.
Дождь подарил мне его, и он же поможет нам встретиться, я верю в это.
Только вера дает мне силы жить.
Наверное, я рехнулся, но в шуме бьющихся о землю струй, я слышал шепот Дождя.
"Дождь - это моя душа. Когда я умру, я стану дождем. Всякий раз, когда пойдет дождь, знай, что я снова с тобой. Я люблю тебя, Май!"
Поэтому всегда, в любое время года, я танцую под дождем - ведь это мой любимый приходит ко мне.
И однажды он позволит мне уйти вместе с ним, чтобы мы больше никогда не разлучались.
Я подставляю лицо поцелуям дождя, я открываю ему свои объятия, и мне кажется, что время пошло вспять и я снова там, где мы с Дождем любили друг друга и были так счастливы.
Только я, он и наш дождь.
... Майская гроза, где же твой ливень?
... Лей, ливень, не жалей...
... Дождик, дождик, пуще...
Что же случилось?
Я не знаю...
Я написала еще один рассказ и вдруг поняла, что я перестала плохо относиться к дождю.
Со мной такое впервые - чтобы я ни с того, ни с сего изменила свое мнение, да еще и от собственного рассказа.
Мало того, на днях был сильнющий ливень. Раньше, я бы спряталась под зонт или пережидала бы его где-нибудь. Но на сей раз я гордо прошлепала по бурлящим потокам с высоко поднятой головой, чувствуя себя почти Маем Стормом, за одним только исключением - это не был мой потерянный возлюбленный.
В общем, промокла я насквозь, опять температурила, но мужественно перенесла и это.
А вот и сам рассказ:
ПОД ДОЖДЕМ
ПОД ДОЖДЕМ
Under rain
© Тайна
© Тайна
Подарок на день рождения моей младшей сестре,
а так же тем, кто понял меня
а так же тем, кто понял меня
Я танцую под ледяными струями дождя. Они обжигают меня, промокшая одежда облепляет тело так, что я кажусь обнаженным. Я отдаюсь дождю. Я принадлежу только ему. Я растворяюсь в нем.
Люди смотрят на меня как на сумасшедшего.
Ну и пусть.
Я простужусь и умру, я знаю.
Но мне все равно.
Просто я люблю дождь.
До безумия.
До смерти.
Это моя судьба.
Я даже родился в дождь.
И в дождь я встретил свою единственную любовь.
Это было несколько лет назад.
Бушевала майская гроза. Безумный, волнующий ливень стремительно атаковал город. Совершенно не готовый к этому, город был очарован его натиском и добровольно сдался в плен. Лужи вскипали пузырями и кольцами. Предусмотрительные прохожие гордо прятались под свои зонтики, а те, кого ливень застал врасплох, искали спасения под козырьками подъездов, в ближайших магазинах и кафешках.
Как раз в одном из таких кафе и сидел я, неторопливо прихлебывая обжигающий кофе - в этой дешевой забегаловке, как ни странно, кофе умели варить отменный, только из-за этого я и приходил сюда.
Я любовался сплошной стеной дождя сквозь мутное от струящейся по нему воды окно, возле которого прилепился мой столик. Неподалеку была автобусная остановка. В это время подошел автобус с неразличимым номером. Из него горохом посыпались люди и врассыпную кинулись под защиту навеса остановки.
Мое внимание привлек какой-то чудак. Он остановился посреди тротуара и задрал голову к небу, подставляя свое лицо хлещущим струям.
Дождь, наконец-то найдя себе жертву, злорадно вымочил парня до нитки. А он только смеялся.
«… Дождь раскрасил все дома
серым.
Я сведу его с ума,
наверно, первым…»
Мой кофе кончился, и я заказал еще. Пока я разговаривал с официанткой, ливень прекратился так же внезапно, как и начался, оставив после себя на недолгую память бурные потоки воды, несущиеся по асфальту. Странный парень исчез вместе с дождем, и я мимолетно удивился этому. Я уже тогда любил дожди и в странном поведении незнакомца узрел некий знак.
А еще через мгновение я вновь увидел промокшего насквозь любителя дождливой погоды. Он уже успел зайти в кафе, взять чашечку кофе и теперь озирался в поисках свободного места. По случаю недавнего ливня кафешка была переполнена и свободных мест что-то не наблюдалось. Потоптавшись немного, парень решительно направился к моему столику - здесь, по крайней мере, был один не занятый никем стул.
- Извините, - сказал он. - Я сожалею, что нарушаю Ваше уединение, но не позволите ли Вы присесть за Ваш столик? Надеюсь, Вам не нужно два стула сразу?
- Ну, я не такой уж и варвар, чтобы сидеть на двух стульях одновременно, лишь бы не позволить Вам выпить кофе, - улыбнулся я, разглядывая парня.
Вблизи он оказался намного моложе, чем я думал. Лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Светло-русые волосы, потемневшие от влаги, слипшимися сосульками падали на лицо. Мокрая одежда прилипла к телу, с нее тоненькими струйками стекала дождевая вода и на полу уже набежала порядочная лужа.
- Спасибо, - сказал он, с облегчением садясь на пластиковый стул. Проследил за моим взглядом, увидел лужу на полу и тихонько засмеялся.
Когда он взялся за чашечку, я заметил, что руки у него дрожат, да и сам он вздрагивает, как от холода.
- Не боитесь простудиться? - поинтересовался я. - Вы промокли насквозь, и следовало бы поскорее переодеться.
Парень помотал головой, так что холодные брызги с волос полетели в разные стороны.
- Я очень люблю дождь и редко простужаюсь, - сказал он. - А переодеться мне попросту не во что. Придется подождать, пока высохнет то, что на мне надето.
Я ничего не понял и попросил объяснить. Выяснилось, что парнишка только сегодня приехал в город погостить у своей старшей сестры. Но как оказалось, сестра неожиданно уехала в срочную командировку на несколько дней. Видимо, она не получила телеграмму о его приезде, потому что ключ от квартиры соседям не оставила. Паренек оставил свой багаж в камере хранения на вокзале и налегке отправился гулять по незнакомому городу. Домой уехать он не мог, потому что там были какие-то проблемы - я не совсем понял какие, да он в подробности и не вдавался, - денег на проживание в гостинице у него было не больше чем дня на два-три. Он надеялся как-нибудь перекантоваться на вокзале до тех пор, пока сестра не вернется.
- Как тебя зовут? - спросил я.
Он снова засмеялся.
- Дождь. Меня все зовут Дождь.
- Из-за того, что ты любишь дождь?
- Из-за этого, а еще из-за фамилии. Моя фамилия Рэйн. Пишется она через "е" - Rein, но по-английски "rain" (дождь) и "rein" (сдерживать) звучат одинаково.
А я хорошо знал немецкий и вспомнил, что немецкое слово "rein", произносящееся как "райн", означает чистый, невинный. Такой вот каламбур. Я усмехнулся.
- Ну что ж, Дождь так Дождь. А я Май. Май Сторм.
Он посмотрел на меня удивленно, а потом засмеялся.
- Что смешного я сказал? - осведомился я.
- Ничего, - сквозь смех выговорил он. - Просто я подумал - какое совпадение. Я Дождь, ты Майская Гроза и встретились мы после майского ливня!
Теперь мы смеялись вместе. Действительно, а я и не обратил внимания - если мои имя и фамилию написать по-английски "may storm", как раз и получится майская гроза.
Мы посидели в кафе еще некоторое время. Потом я с сожалением понял, что мне пора уходить, поскольку неожиданно вспомнил, что забыл передать оставленные мне ключи, и уже совсем было собрался попрощаться, как вдруг меня озарило:
- Погоди. Твою сестру зовут случайно не Диана Рэйн?
- Да, Диана. А откуда ты знаешь? - парень воззрился на меня как на явление Христа народу, а я только тут заметил, что глаза у него цвета ливня - серые.
- Да оттуда, что я начальник твоей сестры и сам сегодня отправил ее в срочную командировку. Она не успевала заехать домой и оставила ключи мне, чтобы я передал их соседям. А у меня это совершенно вылетело из головы, к тому же я не знал, что к ней кто-то приезжает. Но постой, Диана как-то рассказывала про своего младшего брата Роберта. Это ты?
- Да, мое настоящее имя Роберт, но Дождь мне нравится больше, - поморщился он.
- А мне казалось, что ты должен быть немного старше...
- Куда уж старше-то? - спросил он. - У нас с Дианой и так разница всего в год. Будь я старше, я уже не был бы ей младшим братом.
Разница в год?! Я не знал чему верить - своим глазам или ушам. Диане недавно исполнилось двадцать шесть лет, значит, Роберту должно быть двадцать пять. А я видел перед собой подростка, совсем недавно закончившего школу.
- Не веришь? - хихикнул тот. - Никто не верит. Могу паспорт показать.
- Не надо, - махнул рукой я. - Поверю и так.
Получалось, что разница в возрасте у нас не такая большая, как я подумал вначале. Мне самому тогда было двадцать восемь.
- Поехали за ключом, - скомандовал я.
Мы вышли на улицу. Несмотря на то, что деньки уже стояли теплые, к вечеру похолодало и Роберт в своей сырой одежке поежился. А я, признаться, забыл о том, что он вымок. Я снял с плеч свой плащ, не взирая на протесты, накинул его на Роберта и пошел ловить такси.
Через двадцать минут мы были у меня дома.
Естественно, на ночь глядя, да еще и всего мокрого, я его не отпустил. Отдал ключ, сказал, что к сестре он переберется завтра, а сегодня останется ночевать у меня. Роберт особо и не возражал.
Я выделил ему брюки и рубашку, отправил в душ, а сам сварил кофе и щедро сдобрил его брэнди. Что бы там Роберт не говорил о своей простудоустойчивости, лучше перестраховаться. Поэтому на выходе из душа его ждал горячий напиток.
Как позже выяснилось, Роберт настолько редко употребляет спиртные напитки, включая и пиво, что от кофе пополам с брэнди его моментально разморило. Парень заснул прямо в кресле в обнимку с пустой чашкой.
Посомневавшись некоторое время, я все-таки решился перетащить его на диван, а сам собирался спать на раскладушке.
Благими намерениями...
При всей своей подростковой внешности, Роберт оказался не из легких и я с трудом доволок его до уже разложенного дивана. Буквально уронив его туда, я сам не устоял на ногах и плюхнулся чуть ли не на него.
Меня поразила реакция Роберта. Не открывая глаз, он бормотнул что-то во сне, протянул руки и прижал меня к себе. Я был несколько ошарашен. Это расценивать, как приглашение к действию? Но парень вроде как спит, мало ли что ему во сне примерещилось... Однако мои сомнения тут же были развеяны. Я расслышал, что там он бормочет:
- Ма-ай... Ну что же ты... я так хочу тебя...
Я плюнул на все условности и позволил своему желанию взять надо мной верх. Ни о какой раскладушке уже не могло быть и речи.
Роберт, которого я теперь тоже звал не иначе, как Дождь, не разочаровал меня. Любовником он оказался потрясающим.
Утром душ мы принимали вместе. Как во время вчерашнего ливня, Дождь стоял под струями воды, запрокинув голову и чему-то улыбался.
- Это, конечно, далеко не дождь, но все-таки похоже, - сказал он. - А вот ты не похож ни на кого. Ты самый лучший, Май!
- М-м-м, вот как? Что ж, приятно слышать. А ты просто замечательный!
Стоит ли говорить, что в итоге Дождь остался жить у меня. Даже когда вернулась Диана, он не захотел переезжать к ней.
Вот так вместе с тем ливнем ко мне пришла моя любовь, мой ласковый Дождь.
В то время я был так бессовестно счастлив с ним, что мне хотелось умереть. Больше всего на свете я боялся потерять Дождя. Я взял отпуск, чтобы проводить с ним как можно больше времени.
Мы уехали вдвоем ко мне на дачу, чтобы никто не мешал нам наслаждаться друг другом.
Словно нарочно начало лета в том году выдалось на редкость дождливым. Я в шутку говорил Дождю, что это он привез с собой непогоду, а он с самым серезным видом соглашался со мной.
Мы вели себя, как дети, радуясь каждому счастливому мгновению, проведенному вместе.
Больше всего нам нравилось любить друг друга под дождем и танцевать раздетыми в теплых летних струях.
Однажды во время такого ливня неожиданно выглянуло солнце, превращая воду в золотые нити. Капли на обнаженной коже засияли в солнечных лучах маленькими радугами, и мне на мгновение показалось, что мой Дождь вот-вот растворится, исчезнет в этих радужных переливах. Поддавшись панике, я стиснул его в своих объятиях и потребовал:
- Пообещай мне, что никогда не оставишь меня!
Дождь удивленно захлопал мокрыми ресницами, лучезарно улыбнулся и сказал:
- Ну что ты, не бойся, конечно, не оставлю. Дождь - это моя душа, а ты - моя жизнь. Если ты бросишь меня, мне не жить. А когда я умру, я стану дождем. И всякий раз, когда пойдет дождь, ты будешь знать, что это я снова пришел к тебе.
Я слушал всю эту чушь, веря каждому его слову, и плакал счастливыми слезами. Соленые капли смывал дождь. А мой Дождь щедро отдавал мне всего себя без остатка.
Мы были с ним вместе чуть больше месяца. Точнее, месяц и восемь дней. Это были самые счастливые дни в моей жизни.
А потом Дождь заболел.
Я даже не знаю, что это была за болезнь. Да уже и не важно это сейчас.
Все произошло так неожиданно.
Уже несколько дней дождя не было. Стояла теплая солнечная погода.
Мы сидели на крылечке и любовались закатным солнцем. Потом вдруг Дождь сказал, что слишком устал и отправился спать. Я не особо удивился этому заявлению, потому что мы целый день бродили по лесу, занимались любовью, я и сам чувствовал себя немного усталым. Посидев на крыльце в одиночестве до первых звезд, я пошел проверить, спит ли Дождь. Он спал, но, коснувшись его лба губами, я с ужасом обнаружил, что у него поднялась высокая температура.
Я вызвал скорую. Но пока она приехала за город, прошло несколько часов. За это время Дождю стало хуже, он метался в жару, бредил. Я не успевал менять компрессы изо льда - температура была так высока, что лед таял мгновенно.
Скорая приехала, Дождю сделали какой-то укол, наверное, жаропонижающее, потому что ему немного полегчало, и его увезли в больницу.
Я поехал вместе с ним. По дороге он пришел в себя, вцепился в мою руку своими обжигающими пальцами и прошептал:
- Май, ты не бросишь меня?
- Никогда в жизни! - клятвенно заверил я.
Его поместили в палату интенсивной терапии, напичкали еще какими-то уколами, утыкали капельницами. Я еле уговорил врачей, чтобы мне позволили оставаться рядом с ним. Я бы не простил себе, если бы Дождь пришел в себя и не увидел меня рядом.
Утром приехала Диана и, заливаясь слезами, сказала, что болезнь Роберта не лечится, это наследственное заболевание, в их роду многие умерли от этой болезни.
Я не хотел ей верить. Мне казалось, что она заранее отказалась от борьбы и уже похоронила брата.
Через три дня Дождю стало лучше, и я обрадовался. Я не отходил от него ни на шаг. Мне больно было видеть моего прекрасного возлюбленного таким страдающим, исхудавшим почти до прозрачности. Я старался для него, как мог - читал ему книжки, приносил лакомства. Врачи разрешили ему все. Я видел в этом хороший знак - значит, он идет на поправку. Но Дождь ничем не интересовался. Он часами лежал в постели молча, ни на что не реагируя, и только держал меня за руку.
- Знаешь что, Май? - вдруг сказал он. - Я вот иногда думаю, как ты будешь без меня?
У меня защипало в глазах. Чтобы скрыть это, я сказал нарочно грубо:
- Что еще ты выдумал, Дождь? Я даже представить себе такого не могу! Ты скоро поправишься, и мы вместе уедем куда-нибудь. Диана закатит пирушку по поводу твоего выздоровления, мы можем навестить твоих родителей. Да мы с тобой еще кучу всяких дел придумаем!
Дождь слабо улыбнулся.
- Спасибо тебе, Май. Ты такой славный. Я тебя люблю!
- Я тоже тебя люблю, - сказал я дрогнувшим голосом.
- А дождя все нет, - неожиданно жалобно сказал он. - Я бы хотел еще хоть разочек увидеть его, потанцевать с тобою под ночным дождиком - так мы еще не делали.
- Обязательно сделаем, - пообещал я и с ненавистью посмотрел на палящее июльское солнце, бесцеремонно заглядывающее в палату.
К вечеру Дождю снова стало хуже. У него опять поднялась температура и начался бред. Никакие уколы не могли сбить жар, несмотря на все старания врачей.
- Майская гроза, где же твой ливень? - вопрошал Дождь неизвестно кого, уставившись невидящими глазами в потолок. - Дождик, дождик, пуще! Лей, ливень, не жалей!
Мы с Дианой не отходили от него ни на секунду.
- Май, где ты? - то и дело спрашивал Дождь. - Я тебя люблю. Не уходи.
- Я здесь, я с тобой, любовь моя, - отвечал я, но он меня не слышал.
- Если ночью не будет дождя, я умру, - вдруг отчетливо произнес Дождь и посмотрел на меня вполне осмысленным взглядом. Потом улыбнулся и уже окончательно впал в забытье.
Он умирал, а я упорно не хотел в это верить и все надеялся на чудо.
Я молился всю ночь.
Я просил небеса послать хотя бы небольшой дождик.
Напрасно.
Чуда не произошло.
С неба не упало ни капли.
На рассвете Дождь умер.
Когда Роберта хоронили, начался ливень. Он был бы рад, если бы знал это. Я стоял у могилы и вспоминал наши танцы под серебряными струями. Мне казалось, что это меня сейчас хоронят здесь.
Дождь подарил мне его, и он же поможет нам встретиться, я верю в это.
Только вера дает мне силы жить.
Наверное, я рехнулся, но в шуме бьющихся о землю струй, я слышал шепот Дождя.
"Дождь - это моя душа. Когда я умру, я стану дождем. Всякий раз, когда пойдет дождь, знай, что я снова с тобой. Я люблю тебя, Май!"
Поэтому всегда, в любое время года, я танцую под дождем - ведь это мой любимый приходит ко мне.
И однажды он позволит мне уйти вместе с ним, чтобы мы больше никогда не разлучались.
Я подставляю лицо поцелуям дождя, я открываю ему свои объятия, и мне кажется, что время пошло вспять и я снова там, где мы с Дождем любили друг друга и были так счастливы.
Только я, он и наш дождь.
... Майская гроза, где же твой ливень?
... Лей, ливень, не жалей...
... Дождик, дождик, пуще...
@темы: Мои рассказы, Творячество-маньячество
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
среда, 03 сентября 2003
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
1
Холодный свет далеких звезд
Раскрасил ночь пеленою грез.
А город спал и видел сон
О новых днях и о том, что он
Умыт дождем, укрыт листвой,
Больших следов голубой рекой.
И в облаках дрожат дома.
Весь этот мир я придумала сама.
2
А над землей кружится ночь.
Все тот же мрак и все тот же дождь.
А где-то там приходит день.
Его шаги легки как тень.
Весь этот мир я придумала сама.
"Русский размер", "Весь этот мир"
Забавно...
Холодный свет далеких звезд
Раскрасил ночь пеленою грез.
А город спал и видел сон
О новых днях и о том, что он
Умыт дождем, укрыт листвой,
Больших следов голубой рекой.
И в облаках дрожат дома.
Весь этот мир я придумала сама.
2
А над землей кружится ночь.
Все тот же мрак и все тот же дождь.
А где-то там приходит день.
Его шаги легки как тень.
Весь этот мир я придумала сама.
"Русский размер", "Весь этот мир"
Забавно...
@темы: Тексты песен
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
Теперь мне очень грустно. Боюсь, я слишком легко и с удовольствием загоняюсь в депрессию. Мне это начинает надоедать. Придется подождать, когда это меня достанет окончательно, припрет к стенке, тогда я смогу собраться с силами и перевернуть, если потребуется, весь мир, чтобы изменить ситуацию.
Пока еще просто не дошла до нужной кондиции.
Наверное, сейчас я больше страдаю мазохизмом, чем садизмом. По крайней мере, я с упорством продолжаю читать то, что причиняет мне боль и не могу остановиться.
Черт!
Проклятье!
Мне даже писать больше не хочется. Где пропадает моя Муза, когда мне она так нужна?
Пока еще просто не дошла до нужной кондиции.
Наверное, сейчас я больше страдаю мазохизмом, чем садизмом. По крайней мере, я с упорством продолжаю читать то, что причиняет мне боль и не могу остановиться.
Черт!
Проклятье!
Мне даже писать больше не хочется. Где пропадает моя Муза, когда мне она так нужна?
@темы: Здесь была Лин, "Ты думала, я человек - я ветер, я играю с листвою..." (с)
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
среда, 13 августа 2003
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
Синяя.
Вся в черном.
Матерюсь громко, долго и со вкусом - давно этого не делала, наверное, с армии...
Новые фенечки -подарок на день рождения от одной девушки - идеально подходят к моему нынешнему прикиду.
Знакомые не узнают.
Где-то меня просквозило...
Сижу с бешеной температурой, того гляди расплавлюсь от нее. Но мне проще умереть, чем остаться без инета.
Если не умру, то выживу.
А пока еще живая, поживу чуть-чуть.
Боюсь, не смогу в выходные быть здесь...
Еле успела обновить(частично) свой сайт - связь дико хреновая. Несколько новых рассказов. Один - здесь.
Вся в черном.
Матерюсь громко, долго и со вкусом - давно этого не делала, наверное, с армии...
Новые фенечки -подарок на день рождения от одной девушки - идеально подходят к моему нынешнему прикиду.
Знакомые не узнают.
Где-то меня просквозило...
Сижу с бешеной температурой, того гляди расплавлюсь от нее. Но мне проще умереть, чем остаться без инета.
Если не умру, то выживу.
А пока еще живая, поживу чуть-чуть.
Боюсь, не смогу в выходные быть здесь...
Еле успела обновить(частично) свой сайт - связь дико хреновая. Несколько новых рассказов. Один - здесь.
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
Подарок от меня на день рождения себе самой
и всем тем, кто был со мной в этот день.
Продолжение "Черных крыльев", которого не должно было быть...
Что-то случилось...
Я устала.
Непонятная хмарь затуманивает мой взор. Неровные, разноцветные пряди волос, всклокоченные ветром, который яростно хлещет меня по щекам, пытаясь спрятаться от него, лезут в глаза, рот, нос. Я сердито отплевываюс, резкими движениями смахиваю их с лица, но это бесполезно - через мгновение все начинается сначала.
Все. Силы мои на исходе. Я больше так не могу. Довольно. Надо остановиться - в кои-то веки вовремя. Пока я еще могу это сделать.
Серый, запыленный воздух. Он умер так давно, что пыл веков проспиртовала его насквозь. Теперь уже трудно сказать где пыль, а где остатки воздуха.
Духота и жара сушат мою кожу, так, что она становится ломкой, как древний папирусный свиток. Мои легкие больше не в состоянии ни втолкнуть, ни вытолкнуть ни глотка мертвого воздуха.
Я чувствую, что начинаю задыхаться. Судорожно дергаю закрытый наглухо высокий ворот своей одежды, потом вцепляюсь в него ногтями и, рванув со всей силы, раздираю прочную ткань почти до пояса. Легче не становится. Жестокий палящий ветер распахивает разорванную одежду, обнажая мою грудь - под просторным одеянием цвета пепла я не ношу ничего - но мне уже все равно.
Мне нельзя прерывать свой путь или сворачивать в сторону. Но... Сегодня какой-то экстраординарный случай, со мной такого еще не было. Если я не остановлюсь сейчас, то вообще никуда не смогу попасть.
Поэтому я складываю свои ослепительно-черные крылья, отливающие в смертельных лучах светила синевой лучших сапфиров, и камнем падаю вниз.
Уже возле самой земли последним усилием я снова распахиваю их и, благодаря этому, мое неизбежное падение превращается хоть и в довольно жесткое, но все-таки приземление.
Мне крупно повезло. Я шлепнулась на детскую площадку, засыпанную песком. Свалилась я ничком, несмотря на развернутые крылья сила инерции протащила меня по раскаленному песку еще несколько метров. Жгучие крупинки наждаком расцарапали мою голую грудь и довершили начатый мной процесс превращения моей одежды в бесполезные лохмотья. Хорошо еще, что я успела отвернуть голову в в сторону и теперь пострадала только одна половина лица. В довершение всего я увидела, что меня несет прямо на какую-то железную конструкцию - не то качели, не то что-то еще. Я постаралась перевернуться на бок, подтянула согнутые в коленях ноги к животу, прижала к ним голову, обхватив ее ободранными в кровь руками. И в такой скрюченной позе я врезалась в эти качели или что это там было.
Нагретый металл покорежило от удара, а еще я услышала знакомый противный хруст - так трещат ломающиеся кости. Боли я не чувствовала, но было ясно, что что-то я себе все-таки сломала.
Полежав некоторое время неподвижно, я попыталась встать, цепляясь разбитыми руками за помятые перекладины.
Итак, если не считать полностью содранной о песок кожи на груди, животе, коленях и на всем правом боку, сильно ушибленных рук и вывихнутой левой лодыжки, все остальное вроде бы в порядке. С одеждой дело обстояло намного хуже. По правде сказать, от нее мало что уцелело. Какие-то грязные неопрятные клочья, еле прикрывающие наготу. Зато туфли на высоченных шпильках, с ремешком, обвивающим ногу почти до колена, практически не пострадали, только один из ремешков лопнул, но это ерунда.
Я, тяжело дыша, выпрямилась. Попробовала взмахнуть крыльями и... Они слегка шевельнулись и все!
Да... Лучше бы я переломала себе все кости, чем так. Что же мне теперь делать? Мало того, что меня ждут, а я была вынуждена прервать свое путешествие, так похоже, что я застряла тут надолго. По крайней мере до тех пор, пока мои крылья снова не обретут способность нести меня.
Я сделала несколько неуверенных шагов вперед, припадая на подвернутую ногу - мне не больно, но идти неудобно. И тут же, споткнувшись, вновь упала носом в горячий песок. Пришлось снять туфли.
Задрав голову к небу, я попыталась рассмотреть, нет ли кого из наших поблизости. Но нет. Видимо, они летели другими путями или пролетали здесь раньше меня. Теперь, наверное, они все уже достигли места назначения. То-то они скоро удивятся - почему меня нет среди них. Возможно, тогда они спохватятся и организуют мои поиски. На моей долгой памяти еще не было такого случая, чтобы кто-то из наших пропадал.
Я обеспокоенно села прямо на песок, привалившись к какой-то железяке. Машинально пригладила волосы, пытаясь вытрясти из них хотя бы часть песка. Закрыла уставшие глаза. И задумалась. Что же все-таки такое произошло со мной?
В мои размышления ворвались чьи-то голоса. Ах, ну да, это же детская площадка, рано или поздно сюда должны были прийти люди. Я открыла глаза и увидела, что вокруг меня столпилось несколько ребятишек разного возраста. Я торопливо завернулась в свои искалеченные крылья. Моя нагота меня нисколько не смущала, но у людей не принято появляться на улице без одежды. Это движение обессилило меня и я снова опустила веки, рассеянно вслушиваясь в детский испуганный шепот.
- Странная какая тетенька...
- Ты же говорил, что она мертвая, а она глаза открывает...
- Ой, у нее все лицо в крови! Страшно-то как!
- А волосы! Волосы посмотри какие! Разноцветные!
- Наверное, она их покрасила. Я такое по телевизору видела.
- А почему она в шубе? Жарко же...
- Мода такая. Я сегодня сама по телеку видела, как тетеньки в шубах ходили и говорили, что так модно. Вот смотри, у нее как раз и туфли такие, как у тех, что в телевизоре.
- Все равно непонятно...
- А почему она сидит и не шевелится?
- Может устала? Или ей больно...
Кто-то из детишек осторожно подобрался ко мне и робко подергал за край крыла. Я снова открыла глаза.
Светловолосый мальчик лет шести-семи сидел возле меня на корточках и заглядывал мне в глаза. Я попыталась улыбнуться, чтобы не напугать ребенка. Представляю, как выглядела моя улыбка на наполовину ободранной физиономии! Однако, малыш не дрогнул.
- Тетенька, тебе плохо? - участливо спросил он. - Ты упала и ушиблась?
У меня неожиданно защипало в глазах. Слезы? Не может быть!
- Да, мой маленький, - сказала я, стараясь хоть немножко смягчить хриплость голоса. - Я очень сильно ушиблась. Но ты не бойся, все скоро пройдет. Мне уже не больно.
- Правда? - недоверчиво спросил он.
- Ага, - кивнула я. - Вот смотри.
Я начала вставать. Остальные детишки на всякий случай отскочили от меня подальше. Маленький храбрец тоже встал, но остался рядом.
- Пойдем, - вдруг сказал он и протянул мне маленькую ладошку.
- Куда? - спросила я. - Зачем?
- Ко мне домой, - серезно сказал он. - Тебе надо умыться.
- Хорошо, - вздохнула я, выпростав из-под перьев руку и сжимая доверчивую ручку ребенка - неизвестно, как на мое появление отреагирую родители этого мальчика. Кажется, в восторг от того, что ребенок привел в дом незнакомую окровавленую тетю, они не придут. Ладно, что-нибудь придумаю на месте. Хоть и без крыльев, а способности мои все еще при мне. - Как тебя зовут, солнце мое?
- Лаврик, - сказал он и, насупившись, добавил. - Ребята зовут меня Листиком. Сначала звали Лавровым Листиком, но это слишком длинно и они сократили.
- Очень симпатичное прозвище - Листик. И Лаврик тоже хорошее имя. Мне нравится, - сказала я как можно веселее. - А меня зовут Мирабель - есть такая желтая сливка, кажется вкусная.
- И тебя, когда ты была маленькой, звали Сливкой? - заинтересовался Лаврик-Листик.
- Н-не помню, - растерялась я. - Это давно было... Нет, наверное не Сливкой, а... а Белкой. Белка-Мирабелька, - на ходу выдумала я.
Дело в том, что я НИКОГДА не была маленькой!
Мы шли. Ребятишки некоторое время шли за нами, потом, не видя ничего интересного, отстали.
- Хорошо, - после продолжительного раздумья сказал Лаврик. - Ты можешь звать меня Листиком.
- Спасибо за разрешение, Листик, - сказала я. Он настороженно посмотрел на меня, но увидел, что я говорю серьезно и успокоился.
Мы дошли почти до самого Листикового дома, когда я остановилась.
- Погоди, Листик. Врать, конечно, нехорошо, но я не хочу, чтобы родители тебя ругали. Поэтому я собираюсь сказать, что я ваша новая соседка, - я показала на почти готовый новенький коттедж, расположившийся напротив дома Листика. - Я приехала проверить, как идет ремонт, полезла наверх, упала с лестницы, поцарапалась, а воду еще не подключили, поэтому решила зайти к вам... Но потом-то мы им все расскажем.
- Ага, - заулыбался Листик. - Это у нас как будто такая игра будет, да? Теперь это наша тайна?
- Точно! - подтвердила я и мы вошли к Листику во двор.
Его родители оказались очень милыми людьми. Мне даже не пришлось прибегать к внушению, чтобы заставить их поверить в мой рассказ. Мне сразу стало ясно, в кого Листик пошел таким доверчивым.
Умываясь у колонки во дворе, я прислушивалась к разговору родителей с Листиком. Они собирались куда-то поехать на машине и звали его с собой. Я краем глаза увидела, как Листик покосился на меня и отказался ехать. Родители пробовали его уговорить, но он явно хотел остаться дома со мной. Мне почему-то вдруг тоже захотелось, чтобы Листик никуда не ездил. Это неожиданное желание оказалось настолько непреодолимым, что я не выдержала и незаметно вмешалась, заставив родителей Лаврика решить, что он уже достаточно большой, чтобы пару часов посидеть дома одному.
Отмыв с себя засохшую кровь, я вежливо попрощалась с хозяевами, подмигнула Листику и вышла на улицу. Далеко уходить я не стала - ждала, когда родители Листика уедут. Мои силы постепенно восстанавливались и я уже смогла преобразить свои лохмотья в приличную одежду. Того, что на мне оставалось, вполне хватило на короткие шорты и маечку с открытой спиной. Крылья теперь вполне могли спрятаться, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Как только их машина скрылась за поворотом, Листик выскочил за калитку и обеспокоенно начал озираться по сторонам. Я вышла из-за угла, где стояла в тени дома. Синие, как отлив на моих перьях, глаза мальчика просияли, узрев меня.
- Я думал, что ты совсем ушла, - поделился он со мной своими переживаниями.
- А я и не думала уходить, - улыбнулась я.
- И ты теперь не уйдешь?
- Пока нет, - задумчиво сказала я. - Пока нет...
- Это хорошо, - кивнул Листик. - Я не хочу, чтобы ты ушла.
- Но когда-нибудь мне все равно придется вернуться туда, откуда я пришла, - предупредила я.
- Но ведь это будет не скоро? - он умоляюще посмотрел на меня. - Скажи, Мирабель, ты ведь еще долго-долго пробудешь здесь?
- Да, - твердо ответила я, раздумывая - сколько времени может занять процесс восстановления крыльев. - Долго-долго...
Я еще не знала, что мне придется пробыть здесь намного дольше, чем я думала.
Мы прождали Листиковых родителей до позднего вечера. Они так и не вернулись. Как оказалось потом, их машина столкнулась с потерявшим управление тяжелым трейлером. Их машина перевернулась несколько раз, а потом взорвалась.
Убедить всех, что я тетя Листика мне не составило труда. После всяких официальных положенных процедур нас наконец оставили в покое.
Так я осталась с Листиком, как он и хотел.
Мои крылья пришли в норму уже через месяц и я могла улететь. Но разве оставила бы я Листика одного? И я осталась.
Конечно, наши вскоре нашли меня. Они долго пытались вбить в мою голову, что мне не положено оставаться среди людей, тем более, на такой долгий срок. Но я стояла на своем. Когда они узнали, что это из-за меня Листик не поехал вместе с родителями, они вообще взбеленились. Вмешательство в судьбу человека! Если бы не я, родители забрали бы его с собой и он бы тоже погиб в той аварии. А теперь он остался жив! Я продолжала упрямиться. В конце концов они поняли, что меня не переубедить и решили пока ничего не предпринимать - посмотреть, что из этого получится. Но я запомнила, как они сказали, что Листик теперь живет взаймы и кредит может закончиться в любой момент. И я поклялась про себя, что ни за что не допущу этого. Но вслух ничего не сказала.
Они улетели, а я осталась с Листиком. Нам надо было как-то устраивать нашу жизнь - я ведь мало что знала. Временами оказывалось, что Листик понимает больше чем я поступки других - правильно, он-то, в отличие от меня, был человеком.
Так прошло не то одиннадцать, не то двенадцать лет.
В свое время, как и положено, Листик пошел в школу. Учился он хорошо, проблемный подростковый возраст прошел незаметно. Я старалась постоянно быть рядом с ним, так, чтобы он об этом не догадывался. И все время смотрела в небо - не мелькнут ли невидимые для людей черные крылья. Я ни на секунду не забывала их фразу о жизни взаймы.
Листик вырос и превратился в красивого юношу с ангельской внешностью и характером. Девушки были без ума от него. Но, к моему великому удивлению, он не обращал на них внимания.
- Ну не нравятся они мне, - сказал он, пожимая плечами, когда я спросила его об этом. - Нет среди них такой, какая мне могла бы понравиться.
- Интересно, - сказала я, нарезая овощи для салата. - И какой же должна быть девушка, чтобы понравиться тебе?
Листик неожиданно покраснел и смущенно начал что-то мямлить.
- Так-так, - я отложила нож в сторону. - В чем дело? Листик, ну-ка, выкладывай.
Он с усилием поднял на меня взгляд.
- Ладно, я скажу, - решительно проговорил он. - Мне не может понравиться ни одна девушка, потому что мне... потому что я люблю тебя!
Хорошо, что я уже сидела. А то неминуемо упала бы от удивления.
- Посмотри на меня, - приказала я. - Как следует посмотри. Что ты видишь?
- Я вижу человека, которого я люблю, - тихо, но твердо ответил он.
- Послушай, Листик, - устало вздохнула я. - Ты же на самом деле ничего обо мне не знаешь. Ни откуда я появилась в тот день, ни кто я такая, ни сколько мне лет. Я ведь на самом деле старше тебя намного больше, чем ты можешь себе представить.
Он открыл рот, чтобы возразить, но я остановила его.
- Я еще не договорила. Допускаю, что разница в возрасте тебя не пугает, тем более, что я внешне выгляжу ничуть не старше, чем в тот день, когда вы обнаружили меня на детской площадке. Но если я тебе скажу, кто я такая на самом деле, твое восторженное отношение ко мне остынет.
- Я знаю, кто ты, - почти прошептал он. - Ты ангел, у которого черные крылья.
- Та-ак, - ошеломленно протянула я. - И давно ты знаешь об этом?
Он кивнул.
- Я видел твои крылья. Они прекрасны. Почему ты раньше мне об этом не сказала? О том, что ты ангел. И волосы у тебя не крашеные, как все думают.
- Конечно, не крашеные, - гордо сказала я. - Даже ни у кого из наших нет таких волос, как мои, - тут до меня кое-что дошло - где, интересно, он мог видеть мои крылья, если я за все эти годы осмеливалась развернуть их только когда раздевалась в ванной. - Ах ты, маленький извращенец! Так ты подглядывал за мной?!
Листик залился краской и втянул голову в плечи, словно боялся, что я надеру ему уши, как бывало в детстве.
- Мирабель, не сердись, пожалуйста! Ты такая красивая! Я просто не мог удержаться!
Я сердито фыркнула. Мне что теперь - купаться одетой?
Листик заговорил быстро и сбивчиво, боясь, что я перебью и не дам договорить.
- Я... Ты мне еще тогда понравилась, когда я первый раз тебя увидел. Ты сидела возле нашей карусели, вся ободранная, в драной одежде, но все равно красивая. А потом ты спряталась в своих крыльях. А глупые дети решили, что это у тебя такая новомодная шуба.
Ничего себе память у парня! Шестилетний ребенок увидел полуголую девицу и по прошествии двенадцати лет помнит об этом! Хотя, судя по всему, он регулярно освежал эти воспоминания, ну это я ему еще припомню.
- Тем лучше, - стараясь сохранить спокойствие, сказала я. - Раз ты знаешь, что я ангел с черными крыльями, значит, должен понять, что между нами никогда ничего быть не может.
- Почему? - наивно спросил он. - Ты продолжаешь относиться ко мне, как к ребенку, а я уже давно вырос. Ты можешь сказать, что ангелу не дано полюбить человека, но это никак не изменит моих чувств к тебе. Ты можешь смеяться надо мной, можешь прогнать, даже если ты убьешь меня, я все равно буду любить тебя.
Эх, Листик, Листик, я ведь никогда не относилась к тебе, как к ребенку. Я сама только сейчас поняла, что мое сердце дрогнуло в тот момент, когда я увидела тебя и только поэтому я приняла твою помощь. Все это время я ждала, когда же ты наконец вырастешь и поймешь. Ждала и боялась, потому что знала, чем это грозит нам обоим.
- Листик, ты понимаешь, что мне теперь придется уйти? - тихо спросила я. - Я один уже раз вмешалась в твою жизнь. Если я сейчас останусь с тобой, это мне уже с рук не спустят. Чернокрылым ангелам НЕЛЬЗЯ любить людей. Я совершила серьезный проступок, когда пошла вместе с тобой и устроила, чтобы твои родители не взяли тебя с собой в ту роковую поездку. Я не бросила тебя одного и мне запретили летать. Если чернокрылые узнают, что я чувствую к тебе, то они тебя убьют! Насчет меня не знаю, я все-таки ангел, одна из них, хотя, конечно, меня тоже накажут. Я не боюсь наказания, но как я буду жить без тебя?!
- Если ты меня любишь, то зачем тебе уходить? Почему обязательно твои ангелы должны узнать обо всем?
- Дурачок, - усмехнулась я. - От них ничего не скроешь. Рано или поздно, но они обо всем узнают.
- Почему они такие жестокие?! - воскликнул он. - Они же ангелы!
- Да, ангелы. Ангелы с черными крыльями. Ангелы смерти. Они не жестокие и не злые. Они просто равнодушные.
- Ангелы смерти? Мирабель, но ты же не такая!
- Такая же, - вздохнула я. - По крайней мере была такой же до встречи с тобой.
- Не верю, - покачал он головой.
- Послушай, - неожиданно рассердилась я. - Я тебя еще ни разу не обманывала. Мне несколько тысяч лет. Все это время я была ангелом смерти. Знаешь, сколько народу я отправила на тот свет? Их больше, чем дней, что я прожила. Мне было все равно, кого и как. Я просто знала, что время этого человека вышло и я послана затем, чтобы отнять его жизнь. После того, что ты узнал, ты все еще утверждаешь, что любишь меня?
- Да. Мне все равно, какой ты была раньше. Можешь говорить все, что угодно, но я люблю тебя, - он замолчал, потом перевел дух и спросил: - Скажи, а когда мы встретились, ты прилетела за моими родителями?
Я вздрогнула и покачала головой.
- Нет. Если бы это было так, мы бы с тобой никогда не встретились. Ты же помнишь, в каком я была виде.
- Да. Точно свалилась откуда-то.
- Так и было. Я летела по своим делам и вдруг почувствовала себя очень плохо. Впервые за всю свою жизнь. У меня не было сил лететь и я упала вниз, повредила свои крылья и потому не смогла продолжить свой полет. А потом пришли дети...
- И я, - закончил он. - Так вот почему у тебя был такой растерянный вид.
- Разумеется. Я до сих пор не знаю, что со мной тогда случилось такое. Боюсь, что это я могу узнать только у чернокрылых. Если они захотят со мной разговаривать...
- Ты все равно решила уйти? - горько спросил Листик.
- Мне придется это сделать. Я не хочу, чтобы ангелы смерти закрыли твой кредит. Их забавляет ситуация, что ангел воспитывает человека, но они никогда не допустят любовь между ангелом и смертным. Но ты не волнуйся, я буду приглядывать за тобой и иногда даже приходить в гости. Я уйду прямо сейчас, чтобы не искушать ни тебя, ни себя. Может быть мне удасться что-нибудь придумать, но не слишком надейся на это.
Листик молча кивнул, глотая подкатившие к горлу слезы.
- Мирабель, пожалуйста, последняя просьба... Я хотел бы еще раз увидеть твои крылья...
Я посмотрела на Листика и кивнула.
Только пепельная одежда ангела смерти позволяла крыльям развернуться сквозь ткань. Человеческая одежда не приспособлена для этого. Она неминуемо порвется, да ладно, ангелам это безразлично, а Листик все равно уже видел меня без одежды, так что какая теперь разница.
Я распахнула черные крылья, отливающие благородной синевой. Разорванное платье с неслышным шорохом упало на пол.
Листик смотрел на меня широко открытыми синими глазищами. Синими, как свет ночного неба, играющий на моих перьях. Он протянул руку и дотронулся до моего крыла.
- Как красиво, - прошептал он. - Спасибо, Мирабель.
Я позволила себе секундную слабость - на мгновение прижалась к нему, а потом поцеловала. Как мне хотелось, чтобы он обнял меня и не отпускал! А он словно прочел мои мысли и протянул руки, но я уже отступила на шаг и медленно попятилась к выходу.
- До свидания, Листик! Не знаю, увидимся ли мы еще, но я всегда буду рядом!
Я повернулась, шагнула через порог и поспешно, боясь, что передумаю и останусь, взмыла в небо, одновременно становясь невидимой.
- Я верю, что ты вернешься. Пусть когда-нибудь, я буду ждать. И я обязательно дождусь твоего возвращения, Мирабель! И мы будем вместе... долго-долго...
Этих слов Листика я уже не слышала, но я чувствовала их своим сердцем, обливавшемся кровью. Я возвращалась домой, где не была долгие годы. Когда-то я так ждала этого! Но теперь мне не нужно было это возвращение. Дом там, где сердце, а мое сердце осталось у Листика.
Я не сдержала слез. Впервые за все это время я плакала.
Слезы влюбленного ангела смерти...
А люди думали, что идет слепой дождик...
и всем тем, кто был со мной в этот день.
Продолжение "Черных крыльев", которого не должно было быть...
Что-то случилось...
Я устала.
Непонятная хмарь затуманивает мой взор. Неровные, разноцветные пряди волос, всклокоченные ветром, который яростно хлещет меня по щекам, пытаясь спрятаться от него, лезут в глаза, рот, нос. Я сердито отплевываюс, резкими движениями смахиваю их с лица, но это бесполезно - через мгновение все начинается сначала.
Все. Силы мои на исходе. Я больше так не могу. Довольно. Надо остановиться - в кои-то веки вовремя. Пока я еще могу это сделать.
Серый, запыленный воздух. Он умер так давно, что пыл веков проспиртовала его насквозь. Теперь уже трудно сказать где пыль, а где остатки воздуха.
Духота и жара сушат мою кожу, так, что она становится ломкой, как древний папирусный свиток. Мои легкие больше не в состоянии ни втолкнуть, ни вытолкнуть ни глотка мертвого воздуха.
Я чувствую, что начинаю задыхаться. Судорожно дергаю закрытый наглухо высокий ворот своей одежды, потом вцепляюсь в него ногтями и, рванув со всей силы, раздираю прочную ткань почти до пояса. Легче не становится. Жестокий палящий ветер распахивает разорванную одежду, обнажая мою грудь - под просторным одеянием цвета пепла я не ношу ничего - но мне уже все равно.
Мне нельзя прерывать свой путь или сворачивать в сторону. Но... Сегодня какой-то экстраординарный случай, со мной такого еще не было. Если я не остановлюсь сейчас, то вообще никуда не смогу попасть.
Поэтому я складываю свои ослепительно-черные крылья, отливающие в смертельных лучах светила синевой лучших сапфиров, и камнем падаю вниз.
Уже возле самой земли последним усилием я снова распахиваю их и, благодаря этому, мое неизбежное падение превращается хоть и в довольно жесткое, но все-таки приземление.
Мне крупно повезло. Я шлепнулась на детскую площадку, засыпанную песком. Свалилась я ничком, несмотря на развернутые крылья сила инерции протащила меня по раскаленному песку еще несколько метров. Жгучие крупинки наждаком расцарапали мою голую грудь и довершили начатый мной процесс превращения моей одежды в бесполезные лохмотья. Хорошо еще, что я успела отвернуть голову в в сторону и теперь пострадала только одна половина лица. В довершение всего я увидела, что меня несет прямо на какую-то железную конструкцию - не то качели, не то что-то еще. Я постаралась перевернуться на бок, подтянула согнутые в коленях ноги к животу, прижала к ним голову, обхватив ее ободранными в кровь руками. И в такой скрюченной позе я врезалась в эти качели или что это там было.
Нагретый металл покорежило от удара, а еще я услышала знакомый противный хруст - так трещат ломающиеся кости. Боли я не чувствовала, но было ясно, что что-то я себе все-таки сломала.
Полежав некоторое время неподвижно, я попыталась встать, цепляясь разбитыми руками за помятые перекладины.
Итак, если не считать полностью содранной о песок кожи на груди, животе, коленях и на всем правом боку, сильно ушибленных рук и вывихнутой левой лодыжки, все остальное вроде бы в порядке. С одеждой дело обстояло намного хуже. По правде сказать, от нее мало что уцелело. Какие-то грязные неопрятные клочья, еле прикрывающие наготу. Зато туфли на высоченных шпильках, с ремешком, обвивающим ногу почти до колена, практически не пострадали, только один из ремешков лопнул, но это ерунда.
Я, тяжело дыша, выпрямилась. Попробовала взмахнуть крыльями и... Они слегка шевельнулись и все!
Да... Лучше бы я переломала себе все кости, чем так. Что же мне теперь делать? Мало того, что меня ждут, а я была вынуждена прервать свое путешествие, так похоже, что я застряла тут надолго. По крайней мере до тех пор, пока мои крылья снова не обретут способность нести меня.
Я сделала несколько неуверенных шагов вперед, припадая на подвернутую ногу - мне не больно, но идти неудобно. И тут же, споткнувшись, вновь упала носом в горячий песок. Пришлось снять туфли.
Задрав голову к небу, я попыталась рассмотреть, нет ли кого из наших поблизости. Но нет. Видимо, они летели другими путями или пролетали здесь раньше меня. Теперь, наверное, они все уже достигли места назначения. То-то они скоро удивятся - почему меня нет среди них. Возможно, тогда они спохватятся и организуют мои поиски. На моей долгой памяти еще не было такого случая, чтобы кто-то из наших пропадал.
Я обеспокоенно села прямо на песок, привалившись к какой-то железяке. Машинально пригладила волосы, пытаясь вытрясти из них хотя бы часть песка. Закрыла уставшие глаза. И задумалась. Что же все-таки такое произошло со мной?
В мои размышления ворвались чьи-то голоса. Ах, ну да, это же детская площадка, рано или поздно сюда должны были прийти люди. Я открыла глаза и увидела, что вокруг меня столпилось несколько ребятишек разного возраста. Я торопливо завернулась в свои искалеченные крылья. Моя нагота меня нисколько не смущала, но у людей не принято появляться на улице без одежды. Это движение обессилило меня и я снова опустила веки, рассеянно вслушиваясь в детский испуганный шепот.
- Странная какая тетенька...
- Ты же говорил, что она мертвая, а она глаза открывает...
- Ой, у нее все лицо в крови! Страшно-то как!
- А волосы! Волосы посмотри какие! Разноцветные!
- Наверное, она их покрасила. Я такое по телевизору видела.
- А почему она в шубе? Жарко же...
- Мода такая. Я сегодня сама по телеку видела, как тетеньки в шубах ходили и говорили, что так модно. Вот смотри, у нее как раз и туфли такие, как у тех, что в телевизоре.
- Все равно непонятно...
- А почему она сидит и не шевелится?
- Может устала? Или ей больно...
Кто-то из детишек осторожно подобрался ко мне и робко подергал за край крыла. Я снова открыла глаза.
Светловолосый мальчик лет шести-семи сидел возле меня на корточках и заглядывал мне в глаза. Я попыталась улыбнуться, чтобы не напугать ребенка. Представляю, как выглядела моя улыбка на наполовину ободранной физиономии! Однако, малыш не дрогнул.
- Тетенька, тебе плохо? - участливо спросил он. - Ты упала и ушиблась?
У меня неожиданно защипало в глазах. Слезы? Не может быть!
- Да, мой маленький, - сказала я, стараясь хоть немножко смягчить хриплость голоса. - Я очень сильно ушиблась. Но ты не бойся, все скоро пройдет. Мне уже не больно.
- Правда? - недоверчиво спросил он.
- Ага, - кивнула я. - Вот смотри.
Я начала вставать. Остальные детишки на всякий случай отскочили от меня подальше. Маленький храбрец тоже встал, но остался рядом.
- Пойдем, - вдруг сказал он и протянул мне маленькую ладошку.
- Куда? - спросила я. - Зачем?
- Ко мне домой, - серезно сказал он. - Тебе надо умыться.
- Хорошо, - вздохнула я, выпростав из-под перьев руку и сжимая доверчивую ручку ребенка - неизвестно, как на мое появление отреагирую родители этого мальчика. Кажется, в восторг от того, что ребенок привел в дом незнакомую окровавленую тетю, они не придут. Ладно, что-нибудь придумаю на месте. Хоть и без крыльев, а способности мои все еще при мне. - Как тебя зовут, солнце мое?
- Лаврик, - сказал он и, насупившись, добавил. - Ребята зовут меня Листиком. Сначала звали Лавровым Листиком, но это слишком длинно и они сократили.
- Очень симпатичное прозвище - Листик. И Лаврик тоже хорошее имя. Мне нравится, - сказала я как можно веселее. - А меня зовут Мирабель - есть такая желтая сливка, кажется вкусная.
- И тебя, когда ты была маленькой, звали Сливкой? - заинтересовался Лаврик-Листик.
- Н-не помню, - растерялась я. - Это давно было... Нет, наверное не Сливкой, а... а Белкой. Белка-Мирабелька, - на ходу выдумала я.
Дело в том, что я НИКОГДА не была маленькой!
Мы шли. Ребятишки некоторое время шли за нами, потом, не видя ничего интересного, отстали.
- Хорошо, - после продолжительного раздумья сказал Лаврик. - Ты можешь звать меня Листиком.
- Спасибо за разрешение, Листик, - сказала я. Он настороженно посмотрел на меня, но увидел, что я говорю серьезно и успокоился.
Мы дошли почти до самого Листикового дома, когда я остановилась.
- Погоди, Листик. Врать, конечно, нехорошо, но я не хочу, чтобы родители тебя ругали. Поэтому я собираюсь сказать, что я ваша новая соседка, - я показала на почти готовый новенький коттедж, расположившийся напротив дома Листика. - Я приехала проверить, как идет ремонт, полезла наверх, упала с лестницы, поцарапалась, а воду еще не подключили, поэтому решила зайти к вам... Но потом-то мы им все расскажем.
- Ага, - заулыбался Листик. - Это у нас как будто такая игра будет, да? Теперь это наша тайна?
- Точно! - подтвердила я и мы вошли к Листику во двор.
Его родители оказались очень милыми людьми. Мне даже не пришлось прибегать к внушению, чтобы заставить их поверить в мой рассказ. Мне сразу стало ясно, в кого Листик пошел таким доверчивым.
Умываясь у колонки во дворе, я прислушивалась к разговору родителей с Листиком. Они собирались куда-то поехать на машине и звали его с собой. Я краем глаза увидела, как Листик покосился на меня и отказался ехать. Родители пробовали его уговорить, но он явно хотел остаться дома со мной. Мне почему-то вдруг тоже захотелось, чтобы Листик никуда не ездил. Это неожиданное желание оказалось настолько непреодолимым, что я не выдержала и незаметно вмешалась, заставив родителей Лаврика решить, что он уже достаточно большой, чтобы пару часов посидеть дома одному.
Отмыв с себя засохшую кровь, я вежливо попрощалась с хозяевами, подмигнула Листику и вышла на улицу. Далеко уходить я не стала - ждала, когда родители Листика уедут. Мои силы постепенно восстанавливались и я уже смогла преобразить свои лохмотья в приличную одежду. Того, что на мне оставалось, вполне хватило на короткие шорты и маечку с открытой спиной. Крылья теперь вполне могли спрятаться, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Как только их машина скрылась за поворотом, Листик выскочил за калитку и обеспокоенно начал озираться по сторонам. Я вышла из-за угла, где стояла в тени дома. Синие, как отлив на моих перьях, глаза мальчика просияли, узрев меня.
- Я думал, что ты совсем ушла, - поделился он со мной своими переживаниями.
- А я и не думала уходить, - улыбнулась я.
- И ты теперь не уйдешь?
- Пока нет, - задумчиво сказала я. - Пока нет...
- Это хорошо, - кивнул Листик. - Я не хочу, чтобы ты ушла.
- Но когда-нибудь мне все равно придется вернуться туда, откуда я пришла, - предупредила я.
- Но ведь это будет не скоро? - он умоляюще посмотрел на меня. - Скажи, Мирабель, ты ведь еще долго-долго пробудешь здесь?
- Да, - твердо ответила я, раздумывая - сколько времени может занять процесс восстановления крыльев. - Долго-долго...
Я еще не знала, что мне придется пробыть здесь намного дольше, чем я думала.
Мы прождали Листиковых родителей до позднего вечера. Они так и не вернулись. Как оказалось потом, их машина столкнулась с потерявшим управление тяжелым трейлером. Их машина перевернулась несколько раз, а потом взорвалась.
Убедить всех, что я тетя Листика мне не составило труда. После всяких официальных положенных процедур нас наконец оставили в покое.
Так я осталась с Листиком, как он и хотел.
Мои крылья пришли в норму уже через месяц и я могла улететь. Но разве оставила бы я Листика одного? И я осталась.
Конечно, наши вскоре нашли меня. Они долго пытались вбить в мою голову, что мне не положено оставаться среди людей, тем более, на такой долгий срок. Но я стояла на своем. Когда они узнали, что это из-за меня Листик не поехал вместе с родителями, они вообще взбеленились. Вмешательство в судьбу человека! Если бы не я, родители забрали бы его с собой и он бы тоже погиб в той аварии. А теперь он остался жив! Я продолжала упрямиться. В конце концов они поняли, что меня не переубедить и решили пока ничего не предпринимать - посмотреть, что из этого получится. Но я запомнила, как они сказали, что Листик теперь живет взаймы и кредит может закончиться в любой момент. И я поклялась про себя, что ни за что не допущу этого. Но вслух ничего не сказала.
Они улетели, а я осталась с Листиком. Нам надо было как-то устраивать нашу жизнь - я ведь мало что знала. Временами оказывалось, что Листик понимает больше чем я поступки других - правильно, он-то, в отличие от меня, был человеком.
Так прошло не то одиннадцать, не то двенадцать лет.
В свое время, как и положено, Листик пошел в школу. Учился он хорошо, проблемный подростковый возраст прошел незаметно. Я старалась постоянно быть рядом с ним, так, чтобы он об этом не догадывался. И все время смотрела в небо - не мелькнут ли невидимые для людей черные крылья. Я ни на секунду не забывала их фразу о жизни взаймы.
Листик вырос и превратился в красивого юношу с ангельской внешностью и характером. Девушки были без ума от него. Но, к моему великому удивлению, он не обращал на них внимания.
- Ну не нравятся они мне, - сказал он, пожимая плечами, когда я спросила его об этом. - Нет среди них такой, какая мне могла бы понравиться.
- Интересно, - сказала я, нарезая овощи для салата. - И какой же должна быть девушка, чтобы понравиться тебе?
Листик неожиданно покраснел и смущенно начал что-то мямлить.
- Так-так, - я отложила нож в сторону. - В чем дело? Листик, ну-ка, выкладывай.
Он с усилием поднял на меня взгляд.
- Ладно, я скажу, - решительно проговорил он. - Мне не может понравиться ни одна девушка, потому что мне... потому что я люблю тебя!
Хорошо, что я уже сидела. А то неминуемо упала бы от удивления.
- Посмотри на меня, - приказала я. - Как следует посмотри. Что ты видишь?
- Я вижу человека, которого я люблю, - тихо, но твердо ответил он.
- Послушай, Листик, - устало вздохнула я. - Ты же на самом деле ничего обо мне не знаешь. Ни откуда я появилась в тот день, ни кто я такая, ни сколько мне лет. Я ведь на самом деле старше тебя намного больше, чем ты можешь себе представить.
Он открыл рот, чтобы возразить, но я остановила его.
- Я еще не договорила. Допускаю, что разница в возрасте тебя не пугает, тем более, что я внешне выгляжу ничуть не старше, чем в тот день, когда вы обнаружили меня на детской площадке. Но если я тебе скажу, кто я такая на самом деле, твое восторженное отношение ко мне остынет.
- Я знаю, кто ты, - почти прошептал он. - Ты ангел, у которого черные крылья.
- Та-ак, - ошеломленно протянула я. - И давно ты знаешь об этом?
Он кивнул.
- Я видел твои крылья. Они прекрасны. Почему ты раньше мне об этом не сказала? О том, что ты ангел. И волосы у тебя не крашеные, как все думают.
- Конечно, не крашеные, - гордо сказала я. - Даже ни у кого из наших нет таких волос, как мои, - тут до меня кое-что дошло - где, интересно, он мог видеть мои крылья, если я за все эти годы осмеливалась развернуть их только когда раздевалась в ванной. - Ах ты, маленький извращенец! Так ты подглядывал за мной?!
Листик залился краской и втянул голову в плечи, словно боялся, что я надеру ему уши, как бывало в детстве.
- Мирабель, не сердись, пожалуйста! Ты такая красивая! Я просто не мог удержаться!
Я сердито фыркнула. Мне что теперь - купаться одетой?
Листик заговорил быстро и сбивчиво, боясь, что я перебью и не дам договорить.
- Я... Ты мне еще тогда понравилась, когда я первый раз тебя увидел. Ты сидела возле нашей карусели, вся ободранная, в драной одежде, но все равно красивая. А потом ты спряталась в своих крыльях. А глупые дети решили, что это у тебя такая новомодная шуба.
Ничего себе память у парня! Шестилетний ребенок увидел полуголую девицу и по прошествии двенадцати лет помнит об этом! Хотя, судя по всему, он регулярно освежал эти воспоминания, ну это я ему еще припомню.
- Тем лучше, - стараясь сохранить спокойствие, сказала я. - Раз ты знаешь, что я ангел с черными крыльями, значит, должен понять, что между нами никогда ничего быть не может.
- Почему? - наивно спросил он. - Ты продолжаешь относиться ко мне, как к ребенку, а я уже давно вырос. Ты можешь сказать, что ангелу не дано полюбить человека, но это никак не изменит моих чувств к тебе. Ты можешь смеяться надо мной, можешь прогнать, даже если ты убьешь меня, я все равно буду любить тебя.
Эх, Листик, Листик, я ведь никогда не относилась к тебе, как к ребенку. Я сама только сейчас поняла, что мое сердце дрогнуло в тот момент, когда я увидела тебя и только поэтому я приняла твою помощь. Все это время я ждала, когда же ты наконец вырастешь и поймешь. Ждала и боялась, потому что знала, чем это грозит нам обоим.
- Листик, ты понимаешь, что мне теперь придется уйти? - тихо спросила я. - Я один уже раз вмешалась в твою жизнь. Если я сейчас останусь с тобой, это мне уже с рук не спустят. Чернокрылым ангелам НЕЛЬЗЯ любить людей. Я совершила серьезный проступок, когда пошла вместе с тобой и устроила, чтобы твои родители не взяли тебя с собой в ту роковую поездку. Я не бросила тебя одного и мне запретили летать. Если чернокрылые узнают, что я чувствую к тебе, то они тебя убьют! Насчет меня не знаю, я все-таки ангел, одна из них, хотя, конечно, меня тоже накажут. Я не боюсь наказания, но как я буду жить без тебя?!
- Если ты меня любишь, то зачем тебе уходить? Почему обязательно твои ангелы должны узнать обо всем?
- Дурачок, - усмехнулась я. - От них ничего не скроешь. Рано или поздно, но они обо всем узнают.
- Почему они такие жестокие?! - воскликнул он. - Они же ангелы!
- Да, ангелы. Ангелы с черными крыльями. Ангелы смерти. Они не жестокие и не злые. Они просто равнодушные.
- Ангелы смерти? Мирабель, но ты же не такая!
- Такая же, - вздохнула я. - По крайней мере была такой же до встречи с тобой.
- Не верю, - покачал он головой.
- Послушай, - неожиданно рассердилась я. - Я тебя еще ни разу не обманывала. Мне несколько тысяч лет. Все это время я была ангелом смерти. Знаешь, сколько народу я отправила на тот свет? Их больше, чем дней, что я прожила. Мне было все равно, кого и как. Я просто знала, что время этого человека вышло и я послана затем, чтобы отнять его жизнь. После того, что ты узнал, ты все еще утверждаешь, что любишь меня?
- Да. Мне все равно, какой ты была раньше. Можешь говорить все, что угодно, но я люблю тебя, - он замолчал, потом перевел дух и спросил: - Скажи, а когда мы встретились, ты прилетела за моими родителями?
Я вздрогнула и покачала головой.
- Нет. Если бы это было так, мы бы с тобой никогда не встретились. Ты же помнишь, в каком я была виде.
- Да. Точно свалилась откуда-то.
- Так и было. Я летела по своим делам и вдруг почувствовала себя очень плохо. Впервые за всю свою жизнь. У меня не было сил лететь и я упала вниз, повредила свои крылья и потому не смогла продолжить свой полет. А потом пришли дети...
- И я, - закончил он. - Так вот почему у тебя был такой растерянный вид.
- Разумеется. Я до сих пор не знаю, что со мной тогда случилось такое. Боюсь, что это я могу узнать только у чернокрылых. Если они захотят со мной разговаривать...
- Ты все равно решила уйти? - горько спросил Листик.
- Мне придется это сделать. Я не хочу, чтобы ангелы смерти закрыли твой кредит. Их забавляет ситуация, что ангел воспитывает человека, но они никогда не допустят любовь между ангелом и смертным. Но ты не волнуйся, я буду приглядывать за тобой и иногда даже приходить в гости. Я уйду прямо сейчас, чтобы не искушать ни тебя, ни себя. Может быть мне удасться что-нибудь придумать, но не слишком надейся на это.
Листик молча кивнул, глотая подкатившие к горлу слезы.
- Мирабель, пожалуйста, последняя просьба... Я хотел бы еще раз увидеть твои крылья...
Я посмотрела на Листика и кивнула.
Только пепельная одежда ангела смерти позволяла крыльям развернуться сквозь ткань. Человеческая одежда не приспособлена для этого. Она неминуемо порвется, да ладно, ангелам это безразлично, а Листик все равно уже видел меня без одежды, так что какая теперь разница.
Я распахнула черные крылья, отливающие благородной синевой. Разорванное платье с неслышным шорохом упало на пол.
Листик смотрел на меня широко открытыми синими глазищами. Синими, как свет ночного неба, играющий на моих перьях. Он протянул руку и дотронулся до моего крыла.
- Как красиво, - прошептал он. - Спасибо, Мирабель.
Я позволила себе секундную слабость - на мгновение прижалась к нему, а потом поцеловала. Как мне хотелось, чтобы он обнял меня и не отпускал! А он словно прочел мои мысли и протянул руки, но я уже отступила на шаг и медленно попятилась к выходу.
- До свидания, Листик! Не знаю, увидимся ли мы еще, но я всегда буду рядом!
Я повернулась, шагнула через порог и поспешно, боясь, что передумаю и останусь, взмыла в небо, одновременно становясь невидимой.
- Я верю, что ты вернешься. Пусть когда-нибудь, я буду ждать. И я обязательно дождусь твоего возвращения, Мирабель! И мы будем вместе... долго-долго...
Этих слов Листика я уже не слышала, но я чувствовала их своим сердцем, обливавшемся кровью. Я возвращалась домой, где не была долгие годы. Когда-то я так ждала этого! Но теперь мне не нужно было это возвращение. Дом там, где сердце, а мое сердце осталось у Листика.
Я не сдержала слез. Впервые за все это время я плакала.
Слезы влюбленного ангела смерти...
А люди думали, что идет слепой дождик...
@темы: Мои рассказы, Творячество-маньячество
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
понедельник, 04 августа 2003
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
Вернее, он почти уже прошел.
День как день, ничего особенного. Радуюсь тому, что он не принес никаких осложнений. Разве что все поголовно решили спихнуть меня замуж К счастью, подходящих кандидатур и близко на горизонте не видно. Наивные люди считают меня хорошей девочкой, но они очень глубоко заблуждаются. Даже я не могу сказать насколько глубоко.
Мои бедные родственнички были бы шокированы, узнав, что "хорошая девочка" на самом деле жуткая извращенка, частенько заглядывается на девушек, любит выдавать себя за парня (и вполне успешно, надо заметить), тех, с кем общается в реале с радостью променяет на тех, с кем общается в инете, и в последнее время с детских сказочек переключилась на текстовые извращения. Они бы еще видели, как "хорошая девочка", скромно опустив глазки, признается, что ей нравится читать и смотреть порнографию (желательно хентайную) и всяческий садомазохизм.
Боюсь, если они все это узнают, их всех разом хватит инфаркт.
Пожалуй, побуду еще некоторое время милосердной, еще поиграю в хорошую девочку, а там видно будет...
День как день, ничего особенного. Радуюсь тому, что он не принес никаких осложнений. Разве что все поголовно решили спихнуть меня замуж К счастью, подходящих кандидатур и близко на горизонте не видно. Наивные люди считают меня хорошей девочкой, но они очень глубоко заблуждаются. Даже я не могу сказать насколько глубоко.
Мои бедные родственнички были бы шокированы, узнав, что "хорошая девочка" на самом деле жуткая извращенка, частенько заглядывается на девушек, любит выдавать себя за парня (и вполне успешно, надо заметить), тех, с кем общается в реале с радостью променяет на тех, с кем общается в инете, и в последнее время с детских сказочек переключилась на текстовые извращения. Они бы еще видели, как "хорошая девочка", скромно опустив глазки, признается, что ей нравится читать и смотреть порнографию (желательно хентайную) и всяческий садомазохизм.
Боюсь, если они все это узнают, их всех разом хватит инфаркт.
Пожалуй, побуду еще некоторое время милосердной, еще поиграю в хорошую девочку, а там видно будет...
@темы: Здесь была Лин
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
суббота, 02 августа 2003
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
ЕЩЕ ОДИН ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Ничто на земле не проходит бесследно,
И юность ушедшая все же бессмертна.
Как молоды мы были, как молоды мы были,
Как искренно любили и верили в себя
Вот и наступает еще один день рождения.
Как это печально!
Еще на один шаг ближе к старости.
Когда мне было лет пятнадцать, я твердо решила, что не хочу быть взрослой. Не потому что у взрослых слишком много проблем - у детей их не меньше и они не менее серьезные, просто взрослые со своей стороны считают их чепуховыми. Нет, тут была другая причина. Я не хотела взрослеть, чтобы не стать такой же серьезной и занудной, как остальные. Если я повзрослею, мне же будет очень скучно самой с собой!
В шестнадцать лет, когда я получила свой паспорт, я со слезами на глазах зашвырнула его в самый дальний угол - я не хотела даже видеть это документальное свидетельство своего взросления. Хотя с тех пор прошло много лет, я и по сей день стараюсь как можно реже иметь дело с этим документом, он хранится у моей мамы и я беру его только когда иду на почту получать посылку или в поликлинику.
Мой возраст не слишком меня пугает - цифры для меня ничего не значат, можно и в двенадцать лет быть взрослым, а можно и в пятьдесят семь оставаться ребенком - не путайте с впаданием в детство. Я не чувствую себя на то количество лет, которое мне исполняется. И я не скрываю, сколько мне будет в этом году - двадцать восемь.
Все мои одноклассники уже имеют семью, получили какое-то образование, работают. Вообще-то, я тоже работаю, мне приходится мириться с этим обязательным действием у взрослых. У меня нет никакого образования, кроме опять-таки обязательной одиннадцатилетки. Да, я после школы, как и положено, поступила в университет, один из крупнейших в нашей стране, но... Через полгода мне стало настолько неинтересно там учиться, что я сбежала в армию. Забавно, но и там я продолжала чувствовать себя ребенком. Как будто я нашла для себя новую игрушку. Если мои родители рассчитывали, что армия заставит меня повзрослеть, то они глубоко заблуждались.
Какие бы невзгоды не обрушивались на меня, я упорно остаюсь прежней - примерно пятнадцатилетним подростком. Даже большая часть моих увлечений и пристрастий осталась неизменной.
Естественно, совсем не изменяться я не могу, какие-то перемены происходят и со мной, но они незначительны и не вызывают глобальных изменений.
Люди, которые не видели меня несколько лет, при встрече неизменно восклицают: "Ба! Да ты совсем не изменилась!" Я знаю. Я сравниваю свои старые фотографии с более новыми и, если сбросить со счетов мои излюбленные эксперименты с собственной внешностью, то вижу, что я действительно мало меняюсь. Меня очень радует тот факт, что я выгляжу намного моложе своих лет. Частенько бывает, что меня спрашивают: "Девочка, ты школу-то закончила или уроки прогуливаешь?" В таком случае я гордо называю свой возраст и наслаждаюсь всеобщим изумлением. Но это уже побочный эффект.
Я боюсь того момента, когда мое внутреннее состояние перестанет соответствовать внешнему. Согласитесь, сорокалетняя женщина, которая ведет себя как подросток выглядит смешно и нелепо. Значит, мне придется переламывать себя и вести как полагается, а не как хочется. Ненавижу всякие правила!
Я всегда остаюсь одна из-за своей дурацкой привычки не подпускать никого близко к себе. Одиночество - это больно, но когда те, кого хочешь считать друзьями грязными ботинками топчутся в твоей душе - это еще больнее. Я не боюсь одиночества, хотя оно мне временами и надоедает. Я не боюсь в старости остаться одна - наоборот, я бы не хотела, чтобы кто-то был рядом в это время. Когда я представляю себе, какой я буду в старости, мне заранее хочется повеситься. Ох, правда, боюсь только, что я действительно проживу очень долго и доведу до ручки целую кучу своих ближайших родственников. Судя по всему, бабкой я буду больной, чокнутой, жутко вредной и ворчливой.
Я не хочу заводить собственную семью. У меня было слишком много неудачных примеров перед глазами и ни одного хорошего. К тому же, я слишком сумасшедшая - какими же тогда будут мои дети? Наверное, поголовно психи, маньяки и извращенцы. Да и вспоминая все то, что я прочувствовала и пережила - врагу такого не пожелаю! - у меня исчезает всякое желание продолжать род, не хочу чтобы кто-то был таким же несчастным, как и я. Этот мир хорош, но все-таки он слишком ужасен для того, чтобы приводить в него очередное беззащитное существо. Нет уж, благодарю нижайше. Бывает, меня спрашивают: "И куда же подевались все твои инстинкты?" Кажется, они ушли в бессрочный отпуск, или, может быть, вообще уволились. Особенно это касается как раз инстинкта продолжения рода и инстинкта самосохранения.
Я не люблю смотреть на пожилых людей, потому что я сразу же представляю себя на их месте. Вот я, старая, сгорбленная бабулька, ковыляю на искривленных ногах, шамкаю беззубым ртом в трoллейбусе: "Фынок, уфтупи бабуле мефто!" и считаю копеечную пенсию, которой должно хватить на оплату квартиры, лекарства и пропитание. И на меня тут же наваливается смертельная тоска.
Не хочу!
Вот и получается, что самый лучший выход из такого положения - это умереть молодой и достаточно красивой. Смерть - это как раз такая штука, которой я никак не боюсь.
Но как показывает практика, никому и ничему еще не удалось довести меня до такого отчаяния, чтобы совершить успешное самоубийство. А в такую счастливую случайность, как внезапная быстрая смерть в самом расцвете лет, мне что-то плохо верится. Видимо, так и придется дожить до препоганой глубокой старости.
Еще бы мне не было печально. В самом деле, грустный праздник.
Возожно, это только я делаю из этого трагедию. Другие почему-то умеют веселиться на днях рождения. А я с каждым годом становлюсь все грустнее и грустнее. Вероятно, в последний день рождения я буду истерически рыдать.
Что-то я совсем раскисла. А ведь день рождения еще не наступил. Может быть, если я отгрущу положенное заранее, то на празднике смогу немножко повеселиться, чтобы не разочаровывать своих друзей, которые придут меня поздравить?
Ладно, беру себя в руки, шью новое платье, перекрашиваю волосы в какой-нибудь экстремальный цвет, срочно покупаю себе что-нибудь из того, что очень давно хотелось, но все никак руки не доходили или денег не хватало, натягиваю сияющую улыбку на лицо, ловлю глазами свет далеких звезд - я готова!
Еще один день рождения! Только мой праздник! Мне всего лишь двадцать восемь! Впереди черт знает сколько времени и столько всего интересного!
Я улыбаюсь всем. Может быть, на этот раз у меня все будет хорошо?
А если нет?
Да ну и черт с ним!
Это ведь всего-навсего еще один день рождения.
Ничто на земле не проходит бесследно,
И юность ушедшая все же бессмертна.
Как молоды мы были, как молоды мы были,
Как искренно любили и верили в себя
Вот и наступает еще один день рождения.
Как это печально!
Еще на один шаг ближе к старости.
Когда мне было лет пятнадцать, я твердо решила, что не хочу быть взрослой. Не потому что у взрослых слишком много проблем - у детей их не меньше и они не менее серьезные, просто взрослые со своей стороны считают их чепуховыми. Нет, тут была другая причина. Я не хотела взрослеть, чтобы не стать такой же серьезной и занудной, как остальные. Если я повзрослею, мне же будет очень скучно самой с собой!
В шестнадцать лет, когда я получила свой паспорт, я со слезами на глазах зашвырнула его в самый дальний угол - я не хотела даже видеть это документальное свидетельство своего взросления. Хотя с тех пор прошло много лет, я и по сей день стараюсь как можно реже иметь дело с этим документом, он хранится у моей мамы и я беру его только когда иду на почту получать посылку или в поликлинику.
Мой возраст не слишком меня пугает - цифры для меня ничего не значат, можно и в двенадцать лет быть взрослым, а можно и в пятьдесят семь оставаться ребенком - не путайте с впаданием в детство. Я не чувствую себя на то количество лет, которое мне исполняется. И я не скрываю, сколько мне будет в этом году - двадцать восемь.
Все мои одноклассники уже имеют семью, получили какое-то образование, работают. Вообще-то, я тоже работаю, мне приходится мириться с этим обязательным действием у взрослых. У меня нет никакого образования, кроме опять-таки обязательной одиннадцатилетки. Да, я после школы, как и положено, поступила в университет, один из крупнейших в нашей стране, но... Через полгода мне стало настолько неинтересно там учиться, что я сбежала в армию. Забавно, но и там я продолжала чувствовать себя ребенком. Как будто я нашла для себя новую игрушку. Если мои родители рассчитывали, что армия заставит меня повзрослеть, то они глубоко заблуждались.
Какие бы невзгоды не обрушивались на меня, я упорно остаюсь прежней - примерно пятнадцатилетним подростком. Даже большая часть моих увлечений и пристрастий осталась неизменной.
Естественно, совсем не изменяться я не могу, какие-то перемены происходят и со мной, но они незначительны и не вызывают глобальных изменений.
Люди, которые не видели меня несколько лет, при встрече неизменно восклицают: "Ба! Да ты совсем не изменилась!" Я знаю. Я сравниваю свои старые фотографии с более новыми и, если сбросить со счетов мои излюбленные эксперименты с собственной внешностью, то вижу, что я действительно мало меняюсь. Меня очень радует тот факт, что я выгляжу намного моложе своих лет. Частенько бывает, что меня спрашивают: "Девочка, ты школу-то закончила или уроки прогуливаешь?" В таком случае я гордо называю свой возраст и наслаждаюсь всеобщим изумлением. Но это уже побочный эффект.
Я боюсь того момента, когда мое внутреннее состояние перестанет соответствовать внешнему. Согласитесь, сорокалетняя женщина, которая ведет себя как подросток выглядит смешно и нелепо. Значит, мне придется переламывать себя и вести как полагается, а не как хочется. Ненавижу всякие правила!
Я всегда остаюсь одна из-за своей дурацкой привычки не подпускать никого близко к себе. Одиночество - это больно, но когда те, кого хочешь считать друзьями грязными ботинками топчутся в твоей душе - это еще больнее. Я не боюсь одиночества, хотя оно мне временами и надоедает. Я не боюсь в старости остаться одна - наоборот, я бы не хотела, чтобы кто-то был рядом в это время. Когда я представляю себе, какой я буду в старости, мне заранее хочется повеситься. Ох, правда, боюсь только, что я действительно проживу очень долго и доведу до ручки целую кучу своих ближайших родственников. Судя по всему, бабкой я буду больной, чокнутой, жутко вредной и ворчливой.
Я не хочу заводить собственную семью. У меня было слишком много неудачных примеров перед глазами и ни одного хорошего. К тому же, я слишком сумасшедшая - какими же тогда будут мои дети? Наверное, поголовно психи, маньяки и извращенцы. Да и вспоминая все то, что я прочувствовала и пережила - врагу такого не пожелаю! - у меня исчезает всякое желание продолжать род, не хочу чтобы кто-то был таким же несчастным, как и я. Этот мир хорош, но все-таки он слишком ужасен для того, чтобы приводить в него очередное беззащитное существо. Нет уж, благодарю нижайше. Бывает, меня спрашивают: "И куда же подевались все твои инстинкты?" Кажется, они ушли в бессрочный отпуск, или, может быть, вообще уволились. Особенно это касается как раз инстинкта продолжения рода и инстинкта самосохранения.
Я не люблю смотреть на пожилых людей, потому что я сразу же представляю себя на их месте. Вот я, старая, сгорбленная бабулька, ковыляю на искривленных ногах, шамкаю беззубым ртом в трoллейбусе: "Фынок, уфтупи бабуле мефто!" и считаю копеечную пенсию, которой должно хватить на оплату квартиры, лекарства и пропитание. И на меня тут же наваливается смертельная тоска.
Не хочу!
Вот и получается, что самый лучший выход из такого положения - это умереть молодой и достаточно красивой. Смерть - это как раз такая штука, которой я никак не боюсь.
Но как показывает практика, никому и ничему еще не удалось довести меня до такого отчаяния, чтобы совершить успешное самоубийство. А в такую счастливую случайность, как внезапная быстрая смерть в самом расцвете лет, мне что-то плохо верится. Видимо, так и придется дожить до препоганой глубокой старости.
Еще бы мне не было печально. В самом деле, грустный праздник.
Возожно, это только я делаю из этого трагедию. Другие почему-то умеют веселиться на днях рождения. А я с каждым годом становлюсь все грустнее и грустнее. Вероятно, в последний день рождения я буду истерически рыдать.
Что-то я совсем раскисла. А ведь день рождения еще не наступил. Может быть, если я отгрущу положенное заранее, то на празднике смогу немножко повеселиться, чтобы не разочаровывать своих друзей, которые придут меня поздравить?
Ладно, беру себя в руки, шью новое платье, перекрашиваю волосы в какой-нибудь экстремальный цвет, срочно покупаю себе что-нибудь из того, что очень давно хотелось, но все никак руки не доходили или денег не хватало, натягиваю сияющую улыбку на лицо, ловлю глазами свет далеких звезд - я готова!
Еще один день рождения! Только мой праздник! Мне всего лишь двадцать восемь! Впереди черт знает сколько времени и столько всего интересного!
Я улыбаюсь всем. Может быть, на этот раз у меня все будет хорошо?
А если нет?
Да ну и черт с ним!
Это ведь всего-навсего еще один день рождения.
@темы: Мои рассказы, Творячество-маньячество
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
суббота, 26 июля 2003
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
Хотя, конечно, я гоню полную чушь, я ведь давно это знала.
Море неприятностей и куча людей, которые то ли не хотят, то ли просто не могут меня понять.
Скоро день рождения...
Покрашусь в синий цвет, потому что стричься надоело.
Обзавелась новым шрамом, на сей раз на очень видном месте, я и не собираюсь ничего скрывать. И мне все равно, что думают по этому поводу другие, за исключением одного-единственного человека.
Мори, да будет тебе известно - этот человек не ты, так что не обольщайся. И ты слишком плохо меня знаешь. Меня настоящую знает только один человек.
Наверное, снова пора смыть с себя макияж, снять легкомысленный сарафанчик - Мистериит еще не вернулась, прощай Альциона, здравствуй, лорд Чароит! - влезть в джинсы брата, пацанью футболку, повязать бандану и делать вид, что ничего не происходит.
Я не могу позволить своим неприятностям сломать меня. Коли уж нет никого, кто мог бы и хотел поддержать меня в трудную минуту, я постараюсь пережить это сама, так что не думайте, мой шрам говорит совсем не о том, о чем вы подумали. Если бы я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотела умереть - я бы давно это сделала. Этот шрам - не воспоминание, а выход моей боли и агрессиию. Но я буду ПОМНИТЬ.
Я слишком много и слишком долго держала все в себе...
Но я собираюсь жаловаться или плакать. Не дождетесь. Или это уже буду не я.
Море неприятностей и куча людей, которые то ли не хотят, то ли просто не могут меня понять.
Скоро день рождения...
Покрашусь в синий цвет, потому что стричься надоело.
Обзавелась новым шрамом, на сей раз на очень видном месте, я и не собираюсь ничего скрывать. И мне все равно, что думают по этому поводу другие, за исключением одного-единственного человека.
Мори, да будет тебе известно - этот человек не ты, так что не обольщайся. И ты слишком плохо меня знаешь. Меня настоящую знает только один человек.
Наверное, снова пора смыть с себя макияж, снять легкомысленный сарафанчик - Мистериит еще не вернулась, прощай Альциона, здравствуй, лорд Чароит! - влезть в джинсы брата, пацанью футболку, повязать бандану и делать вид, что ничего не происходит.
Я не могу позволить своим неприятностям сломать меня. Коли уж нет никого, кто мог бы и хотел поддержать меня в трудную минуту, я постараюсь пережить это сама, так что не думайте, мой шрам говорит совсем не о том, о чем вы подумали. Если бы я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотела умереть - я бы давно это сделала. Этот шрам - не воспоминание, а выход моей боли и агрессиию. Но я буду ПОМНИТЬ.
Я слишком много и слишком долго держала все в себе...
Но я собираюсь жаловаться или плакать. Не дождетесь. Или это уже буду не я.
@темы: Бредовое, Сумеречное - осколки грез, Дурдом имени меня любимой, "Ты думала, я человек - я ветер, я играю с листвою..." (с), Здесь была Тайна, Настроение
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (2)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
суббота, 28 июня 2003
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
читать дальшеЛеденящий душу скрип во тьме... Страх открывает двери твоего сердца. Берегись!
Ты лежишь в своей постели и никак не можешь заснуть.
Ночь. В приоткрытое окно воровато проникает смертельно бледный свет луны. Призрачная занавеска сигаретным дымом клубится где-то в районе потолка. Странно... Нет такого ветра, чтобы она ТАК колыхалась...
С замирающим сердцем выбираешься из-под одеяла, крадешься к двери, приоткрываешь ее и осторожно выглядываешь в коридор...
Пусто... никого...
Непонятно...
Страшно...
Неизвестность пугает больше всего...
Делаешь два неуверенных шага... оглядываешься...
Может стоит вернуться обратно в свою комнату?
В коридоре еще темнее, чем в комнате. Полная темнота. Глаза уже привыкли к отсутствию света, но все равно, ничего не видно...
А на ощупь даже знакомые предметы кажутся чужими...
Если бы под рукой были хотя бы спички! Не обязательно их зажигать, простой картонный коробок, крепко сжимаемый в кулаке и наполненный волшебными палочками, способными хоть чуть-чуть разогнать мрак, уже достаточен для того, чтобы страх темноты отступил в глубины сознания.
... Из-под входной двери пробивается серебряная полоска света... капля в море... она ничего не освещает, наоборот, тьма становится гуще... Да и откуда среди ночи взяться свету? Это необъяснимо и от этого еще страшнее...
Откуда-то издали доносится чей-то протяжно-пронзителный вопль.
Перепуганное сердце ухает куда-то в область пяток.
Снова гулкая, одуряющая тишина...
И тоненький, тоненький скрип где-то наверху...
Страх обжигающим уколом разливается по жилам, ледяным перышком щекочет оголенные от напряжения нервы...
Сердце то гулко бухает, отдаваясь головной болью в висках, то замирает, чутко прислушиваясь к окружающей тьме...
Неслышно отступаешь назад, стараясь не натыкаться на неожиданно ощетинившуюся углами невидимую мебель - сейчас даже она тебе враг.
Страшно - если упадешь, вдруг настигнет ужасное неведомое?..
Быстрее, быстрее... словно что-то наступает на пятки...
Почти бегом возвращаешься в комнату и лихорадочно-торопливо соскальзывающими пальцами запираешь замок перед носом неведомого ужаса...
Облегченно вздыхаешь... но ненадолго.
Резкий порыв ветра хлопает створкой окна, так что от неожиданности ты вздрагиваешь всем телом.
Бросаешься к окну и захлопываешь его, щелкнув шпингалетом - через него тоже может проникнуть то самое, ужасное, что осталось за дверью.
Напряженно вслушиваешься в обманчивую зыбкую тишину. Тихо... Или нет?
Во всем доме ни души...
Тогда чьи же это шаги тихо прошлепали по коридору.
Шлеп...
Шлеп...
Шлеп...
Остановились... Около твоей двери. Хорошо, что она заперта изнутри.
Но чу... что это? Как будто легкий щелчок осторожно отпираемого замка...
Жутко...
Снова тишина... зловещая тишина. Тихо настолько, что комариным писком звенит в ушах пульсация крови.
В темноте все звуки слышнее. Можно уловить даже самый неслышный из них, на грани звукового барьера...
Дверная ручка еле заметно начинает поворачиваться...
Нарастающая паника плотным комком подкатывает к горлу, выступает на коже липким потом...
Панический неконтролируемый ужас захлестывает тебя.
С нечленораздельным воплем ты кидаешься под одеяло - там хоть и темно, но это все же родная, уютная темнота. Закутываешься с головой и напряженно застыв, вслушиваешься в притаившуюся неизвестность...
Потихоньку сердце успокаивается, страх отступает...
Так и засыпаешь.
Утром уже ничто не напоминает о пережитых страхах.
... Но ведь эта ночь - не последняя...
Ты лежишь в своей постели и никак не можешь заснуть.
Ночь. В приоткрытое окно воровато проникает смертельно бледный свет луны. Призрачная занавеска сигаретным дымом клубится где-то в районе потолка. Странно... Нет такого ветра, чтобы она ТАК колыхалась...
С замирающим сердцем выбираешься из-под одеяла, крадешься к двери, приоткрываешь ее и осторожно выглядываешь в коридор...
Пусто... никого...
Непонятно...
Страшно...
Неизвестность пугает больше всего...
Делаешь два неуверенных шага... оглядываешься...
Может стоит вернуться обратно в свою комнату?
В коридоре еще темнее, чем в комнате. Полная темнота. Глаза уже привыкли к отсутствию света, но все равно, ничего не видно...
А на ощупь даже знакомые предметы кажутся чужими...
Если бы под рукой были хотя бы спички! Не обязательно их зажигать, простой картонный коробок, крепко сжимаемый в кулаке и наполненный волшебными палочками, способными хоть чуть-чуть разогнать мрак, уже достаточен для того, чтобы страх темноты отступил в глубины сознания.
... Из-под входной двери пробивается серебряная полоска света... капля в море... она ничего не освещает, наоборот, тьма становится гуще... Да и откуда среди ночи взяться свету? Это необъяснимо и от этого еще страшнее...
Откуда-то издали доносится чей-то протяжно-пронзителный вопль.
Перепуганное сердце ухает куда-то в область пяток.
Снова гулкая, одуряющая тишина...
И тоненький, тоненький скрип где-то наверху...
Страх обжигающим уколом разливается по жилам, ледяным перышком щекочет оголенные от напряжения нервы...
Сердце то гулко бухает, отдаваясь головной болью в висках, то замирает, чутко прислушиваясь к окружающей тьме...
Неслышно отступаешь назад, стараясь не натыкаться на неожиданно ощетинившуюся углами невидимую мебель - сейчас даже она тебе враг.
Страшно - если упадешь, вдруг настигнет ужасное неведомое?..
Быстрее, быстрее... словно что-то наступает на пятки...
Почти бегом возвращаешься в комнату и лихорадочно-торопливо соскальзывающими пальцами запираешь замок перед носом неведомого ужаса...
Облегченно вздыхаешь... но ненадолго.
Резкий порыв ветра хлопает створкой окна, так что от неожиданности ты вздрагиваешь всем телом.
Бросаешься к окну и захлопываешь его, щелкнув шпингалетом - через него тоже может проникнуть то самое, ужасное, что осталось за дверью.
Напряженно вслушиваешься в обманчивую зыбкую тишину. Тихо... Или нет?
Во всем доме ни души...
Тогда чьи же это шаги тихо прошлепали по коридору.
Шлеп...
Шлеп...
Шлеп...
Остановились... Около твоей двери. Хорошо, что она заперта изнутри.
Но чу... что это? Как будто легкий щелчок осторожно отпираемого замка...
Жутко...
Снова тишина... зловещая тишина. Тихо настолько, что комариным писком звенит в ушах пульсация крови.
В темноте все звуки слышнее. Можно уловить даже самый неслышный из них, на грани звукового барьера...
Дверная ручка еле заметно начинает поворачиваться...
Нарастающая паника плотным комком подкатывает к горлу, выступает на коже липким потом...
Панический неконтролируемый ужас захлестывает тебя.
С нечленораздельным воплем ты кидаешься под одеяло - там хоть и темно, но это все же родная, уютная темнота. Закутываешься с головой и напряженно застыв, вслушиваешься в притаившуюся неизвестность...
Потихоньку сердце успокаивается, страх отступает...
Так и засыпаешь.
Утром уже ничто не напоминает о пережитых страхах.
... Но ведь эта ночь - не последняя...
@темы: Мои рассказы, Творячество-маньячество
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
воскресенье, 15 июня 2003
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ И МУЗА
Ангел сидел на облаке, обхватив колени руками и уткнув в них подбородок.
Не очень-то он соответствовал типичному образу ангела. Светло-русые волосы были коротко подстрижены, одежда хоть и белого цвета, состояла из классических брюк и шелковой рубашки с широкими рукавами. С виду - самый обычный парень. Его ангельскую сущность выдавали только большие оперенные крылья и мягкое золотистое свечение вокруг головы.
Широко раскрытые голубые глаза ангела с легким налетом грусти смотрели куда-то вдаль, за край безбрежного голубого простора.
От размышлений его отвлекло внезапно возникшее ощущение, что рядом кто-то есть.
Ангел повернул голову вправо и обнаружил стоящего в шаге от него человека, выглядевшего еще более более обычным, чем сам ангел.
Высокий, под два метра, парень в джинсах и синей рубашке. Внимателный прищур серо-зеленых глаз, русые, с легкой рыжинкой волосы до подбородка - их небрежно шевелил ветер. Лавровый венок на голове и лира в левой руке выглядели неуместными.
- Ну и зачем ты опять здесь? - поинтересовался ангел, глядя на неожиданного визитера снизу вверх. - Ты живое существо, в отличие от меня, тебе здесь не место.
- Знаю, - отмахнулся гость и сел рядом с ангелом, спустив ноги с края облака. - По идее, мы оба никак не можем быть где-то... особенно вместе. Однако, учитывая тот факт, что мы сейчас находимся в ее фантазии, возможно все.
- Все-таки я не пойму... - начал ангел.
- Что у нас с тобой общего, раз уж мы оказались здесь? - закончил за него парень в джинсах. - Да хотя бы то, что она никогда не увидит ни тебя, ни меня, пусть даже и по разным причинам.
- Да... - задумчиво протянул ангел и изучающе посмотрел на соседа.
Тот перехватил взгляд и весело ухмыльнулся.
- Хочешь узнать, каким образом я стал ее музой? Да вот, как ни странно, но я и сам не знаю. Просто она почему-то решила, что я ее вдохновляю. Ни разу меня не видела, не слышала, только несколько разговоров по электронной почте - и на тебе, пожалуйста, меня уже записали в музы. А вот ты сам знаешь, почему ей взбрело в голову, что ты ее ангел-хранитель?
- Н-ну, не совсем, - слегка заикаясь произнес ангел. - Я думаю, что в тот единственный раз, когда мы с ней встретились, я проявил заботу о ней именно в тот момент, когда ей это было очень нужно. Такое совпадение поразило ее до глубины души и она тут же присвоила мне звание ангела-хранителя.
Муза улыбнулся.
- Глупышка. Она не понимает, что ей не нужны никакие ангелы-хранители и музы. Она достаточно сильна, чтобы справиться со всеми своими проблемами сама. И воображение у нее такое, что она прекрасно обойдется и без вдохновителей. Просто ей слишком скучно и одиноко в жизни, вот она и придумывает себе друзей.
Ангел кивнул.
- Ты прав. Но знаешь, хоть я и не был в восторге от ее идеи стать ангелом-хранителем для нее, за все это время уже привык к этому и мне даже понравилось. Тем более, что действительно со всем справляется сама, даже и не замечая того, а мне достаются ее благодарности. Это, конечно, не значит, что в серьезном деле я не попытался бы ей помочь, используя все свои возможности. Можно подумать, что ты думаешь по-другому, а?
Ангел засмеялся и шутливо ткнул музу в бок кулаком. Тот задорно захохотал.
- Меня, знаешь ли, тоже не сильно напрягает быть ее музой. Это просто... немного забавно. Да пусть себе думает, что хочет. Почему бы не доставить ей немного радости? Человек-то она хороший.
- Лишь бы она потом не разочаровалась в нас.
- Ну, тебе-то это вряд ли удастся. А я и правда слишком живой для этого. Живому, как известно, очень легко допустить промах. На самом деле мне хотелось побольше узнать о ней от тебя. Все-таки вы с ней общались напрямую. Это совсем не то, что письма писать.
- Ясное дело. Да только за одну встречу много о человеке не узнаешь. Наверное, ты и то знаешь ее лучше меня. К тому же, ты еще можешь увидеть ее.
- Что ж, вполне возможно. Но, наверное, не стоит, - покачал головой муза. - Меньше разочарований для нас обоих. Пускай все идет, как идет. Там видно будет.
- Ага. Пусть.
... Тайна оторвалась от созерцания лениво плывущих по небу пуховых облаков. С десятого этажа кажется, что до них можно достать рукой.
Ее взгляд упал на карандашный набросок, который она машинально наштриховала на случайно подвернувшемся огрызке бумаги. Рисунок изображал двух человечков - одного с крыльями, другого с лирой, - сидящих на облаках. Картинка больше напоминала карикатуру.
Тайна засмеялась, скомкала листочек и бросила его за окно. Легко спрыгнула с подоконника, где сидела, забравшись с ногами.
- Ну и что, что я все это придумала, - сказала она бело-голубому заоконному пространству. - Если бы они вдруг встретились, они могли бы сказать что-нибудь в таком духе. А может быть, все именно так и было и вовсе я ничего не сочинила. В мире нет ничего невозможного, стоит только захотеть.
Закончив свою пламенную речь, Тайна закрыла окно и ушла по своим таинственным делам.
... Ангел и муза улыбнулись, провожая ее взглядом, крепко пожали друг другу руки на прощание и расстались. У каждого тоже были свои дела.
Ангел сидел на облаке, обхватив колени руками и уткнув в них подбородок.
Не очень-то он соответствовал типичному образу ангела. Светло-русые волосы были коротко подстрижены, одежда хоть и белого цвета, состояла из классических брюк и шелковой рубашки с широкими рукавами. С виду - самый обычный парень. Его ангельскую сущность выдавали только большие оперенные крылья и мягкое золотистое свечение вокруг головы.
Широко раскрытые голубые глаза ангела с легким налетом грусти смотрели куда-то вдаль, за край безбрежного голубого простора.
От размышлений его отвлекло внезапно возникшее ощущение, что рядом кто-то есть.
Ангел повернул голову вправо и обнаружил стоящего в шаге от него человека, выглядевшего еще более более обычным, чем сам ангел.
Высокий, под два метра, парень в джинсах и синей рубашке. Внимателный прищур серо-зеленых глаз, русые, с легкой рыжинкой волосы до подбородка - их небрежно шевелил ветер. Лавровый венок на голове и лира в левой руке выглядели неуместными.
- Ну и зачем ты опять здесь? - поинтересовался ангел, глядя на неожиданного визитера снизу вверх. - Ты живое существо, в отличие от меня, тебе здесь не место.
- Знаю, - отмахнулся гость и сел рядом с ангелом, спустив ноги с края облака. - По идее, мы оба никак не можем быть где-то... особенно вместе. Однако, учитывая тот факт, что мы сейчас находимся в ее фантазии, возможно все.
- Все-таки я не пойму... - начал ангел.
- Что у нас с тобой общего, раз уж мы оказались здесь? - закончил за него парень в джинсах. - Да хотя бы то, что она никогда не увидит ни тебя, ни меня, пусть даже и по разным причинам.
- Да... - задумчиво протянул ангел и изучающе посмотрел на соседа.
Тот перехватил взгляд и весело ухмыльнулся.
- Хочешь узнать, каким образом я стал ее музой? Да вот, как ни странно, но я и сам не знаю. Просто она почему-то решила, что я ее вдохновляю. Ни разу меня не видела, не слышала, только несколько разговоров по электронной почте - и на тебе, пожалуйста, меня уже записали в музы. А вот ты сам знаешь, почему ей взбрело в голову, что ты ее ангел-хранитель?
- Н-ну, не совсем, - слегка заикаясь произнес ангел. - Я думаю, что в тот единственный раз, когда мы с ней встретились, я проявил заботу о ней именно в тот момент, когда ей это было очень нужно. Такое совпадение поразило ее до глубины души и она тут же присвоила мне звание ангела-хранителя.
Муза улыбнулся.
- Глупышка. Она не понимает, что ей не нужны никакие ангелы-хранители и музы. Она достаточно сильна, чтобы справиться со всеми своими проблемами сама. И воображение у нее такое, что она прекрасно обойдется и без вдохновителей. Просто ей слишком скучно и одиноко в жизни, вот она и придумывает себе друзей.
Ангел кивнул.
- Ты прав. Но знаешь, хоть я и не был в восторге от ее идеи стать ангелом-хранителем для нее, за все это время уже привык к этому и мне даже понравилось. Тем более, что действительно со всем справляется сама, даже и не замечая того, а мне достаются ее благодарности. Это, конечно, не значит, что в серьезном деле я не попытался бы ей помочь, используя все свои возможности. Можно подумать, что ты думаешь по-другому, а?
Ангел засмеялся и шутливо ткнул музу в бок кулаком. Тот задорно захохотал.
- Меня, знаешь ли, тоже не сильно напрягает быть ее музой. Это просто... немного забавно. Да пусть себе думает, что хочет. Почему бы не доставить ей немного радости? Человек-то она хороший.
- Лишь бы она потом не разочаровалась в нас.
- Ну, тебе-то это вряд ли удастся. А я и правда слишком живой для этого. Живому, как известно, очень легко допустить промах. На самом деле мне хотелось побольше узнать о ней от тебя. Все-таки вы с ней общались напрямую. Это совсем не то, что письма писать.
- Ясное дело. Да только за одну встречу много о человеке не узнаешь. Наверное, ты и то знаешь ее лучше меня. К тому же, ты еще можешь увидеть ее.
- Что ж, вполне возможно. Но, наверное, не стоит, - покачал головой муза. - Меньше разочарований для нас обоих. Пускай все идет, как идет. Там видно будет.
- Ага. Пусть.
... Тайна оторвалась от созерцания лениво плывущих по небу пуховых облаков. С десятого этажа кажется, что до них можно достать рукой.
Ее взгляд упал на карандашный набросок, который она машинально наштриховала на случайно подвернувшемся огрызке бумаги. Рисунок изображал двух человечков - одного с крыльями, другого с лирой, - сидящих на облаках. Картинка больше напоминала карикатуру.
Тайна засмеялась, скомкала листочек и бросила его за окно. Легко спрыгнула с подоконника, где сидела, забравшись с ногами.
- Ну и что, что я все это придумала, - сказала она бело-голубому заоконному пространству. - Если бы они вдруг встретились, они могли бы сказать что-нибудь в таком духе. А может быть, все именно так и было и вовсе я ничего не сочинила. В мире нет ничего невозможного, стоит только захотеть.
Закончив свою пламенную речь, Тайна закрыла окно и ушла по своим таинственным делам.
... Ангел и муза улыбнулись, провожая ее взглядом, крепко пожали друг другу руки на прощание и расстались. У каждого тоже были свои дела.
@темы: Мои рассказы, Творячество-маньячество
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
понедельник, 09 июня 2003
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
НА РАЗБИТЫХ КРЫЛЬЯХ
I
Высоко-высоко в небесной голубизне парят светлые ангелы и лучи восходящего солнца раскрашивают их белоснежные крылья золотыми и розовыми бликами.
Далеко-далеко в подземных глубинах обретаются темные, жуткие демоны и пламя адских костров заливает кровавыми отсветами их черные крылья.
II
Еще до начала времен не существовало никаких демонов, а только ангелы населяли небеса.
В ту пору не было среди ангелов пары прекраснее, чем Матиэль и Анаэль. Дивились многие этой дружбе, ибо невозможно было представить себе более неподходящих друг другу ангелов, чем эти двое. Матиэль - кроткий и смиренный, с ласковой улыбкой, лучший из ангелов-хранителей. Анаэль - суровый, яростный, с дерзостью во взоре, карающий ангел с огненным мечом. И все же они были неразлучны, ведь как известно противоположности притягиваются.
Казалось, что никакие силы на свете не смогут их разлучить. Но... Громом с ясного неба разразилась война. Та самая, когда величайший из светлых ангелов восстал против Создателя. И тем страшнее она была, что ангелам пришлось сражаться с теми, кого они недавно числили друзьями. Кровопролитная война закончилась поражением Люцифера. Те, кто встал на его сторону, вместе с ним были низвергнуты вниз - в бездны ада.
Такая же печальная и жуткая участь постигла и Анаэля. Даже от Матиэля остались сокрытыми причины, побудившие Анаэля встать под знамена Люцифера в этой битве. Сам Матиэль никогда бы не смог поступить так, но он не осуждал Анаэля, для этого он слишком сильно любил его.
Боль потери друга Матиэль перенес молча, не подавая виду, просто с тех пор замкнулся в себе, сторонясь других ангелов. Он не мог забыть Анаэля.
Анаэль же, как и все прочие падшие ангелы, потеряв право принадлежать к сияющим небожителям, стал демоном. Жутким, мрачным созданием с горящими глазами. Перестав быть лучшим карающим ангелом, он стал лучшим карающим демоном. И никто не знал, что творится в его темной душе.
III
Под ногами я вижу небо - голубой безбрежный океан с белыми барашками облачной пены. Над моей головой - безграничная даль космоса, усыпанного блестками звезд вперемешку с искусной вышивкой галактик и туманностей.
Я сплетаю в шнур время и пространство и обвиваю им свои чресла. Я отправляюсь в бесконечный полет между существующим и несбывшимся, между жизнью и смертью.
Пылинки времени танцуют над бездной, на краткий миг озаряя ее своим незримым сиянием.
Я сжигаю себя на костре вечности, но каждый раз возрождаюсь из пепла, подобно птице Феникс.
Миры рождаются и умирают у меня на глазах.
Я - ангел. Имя мне - Матиэль.
Мои белые, как снег, крылья ласкают ветер, влюбленный в мою печаль. Он играет мне на свирели, а я пою странную, грустную песню своей любви. Невозможной любви.
Потому что я люблю демона.
Отсутствие покоя, покачнувшееся равновесие, дисгармония. Дис-гармония. Гармония... Дис...
Дис - город в аду.
Я ложусь на облако и, перегнувшись через край, смотрю вниз - туда, где в невероятной дали стоит страшный, мертвый город Дис. В нем живет мой возлюбленный демон. Мой падший ангел. Мне нельзя спуститься туда, так же, как и он не может подняться ко мне. Нам не суждено больше встретиться.
Я лежу и думаю о том, как ему должно быть одиноко и грустно там, внизу. Надеюсь, что он не забыл меня, возможно, перенесенное унижение ожесточило его и он теперь ненавидит меня, но я не могу поверить в это. Для меня он всегда останется таким, каким я знал его еще в те времена, когда он был ангелом, как и я, когда он любил меня. Может быть он считает, что я забыл о нем? Нет, я никогда не смогу его забыть. Наверное, даже если меня самого не станет - хотя что может случиться с ангелом-хранителем? - моя память о нем и моя любовь к нему так сильны, что продолжат свое существование и без меня.
И если ему будет грозить беда - я нарушу все запреты и прилечу к нему на помощь.
Но сейчас нет никакой опасности и потому я могу спокойно заниматься своими прямыми обязанностями - быть хранителем.
IV
Со дна бездны небеса не видны. Адские костры опалили мое сердце, высушили мои слезы, в моей душе непроглядный мрак, она темна, как и мои крылья.
Я сижу на ледяной скале на берегу кровавой реки и не чувствую холода. Мой пылающий взор устремлен вверх, но самое желанное зрелище недоступно мне. Мне уже никогда не подняться до прежних высот, но там, в недосягаемой вышине остался тот, кого я любил и кого продолжаю любить несмотря на все табу. Матиэль, прекрасный ангел.
Когда-то мы были вместе, но война развела нас по разным лагерям. Возможно, я сумел бы тогда уговорить его перейти на мою сторону, но я не стал этого делать. Я не хотел лишать Матиэля его веры, пусть даже и считал ее ошибочной. Он бы последовал за мной, я знаю, потому что любил меня так же сильно, как и я его. Но страдал бы из-за того, что не может разоваться между долгом и любовью. Я не хотел быть причиной его страданий. По счастью, нам хотя бы не пришлось сражаться друг с другом.
Мы проиграли эту войну и нас изгнали с небес. Если бы наша вера была так крепка, как вера Матиэля, этого бы не произошло.
Перестав быть ангелом, я потерял и свое прежнее имя - Анаэль. Теперь я отвратительный демон с горящими угольями глаз и имя мне - Ахерон, так же называется и река, чьи кровавые волны плещутся у моих ног.
Жестокая злоба выжгла из моей души все крохи раскаяния, все тени сомнений, но не любовь. Я ненавижу прекрасный небесный мир, если бы я мог, я бы стер его в порошок, я ненавижу населяющих его ангелов и завидую им страшной завистью - о, у них есть то, чего лишен я, - и я убью любого из них при первой же возможности.
Любого, но только не Матиэля. Никакие силы не заставят меня причинить ему зло.
Тоска разрывает меня изнутри, я с силой обхватываю свои плечи, словно это может помочь.
Черные, скорбные птицы печали стаей вьются, кружатся надо мной, заслоняя от меня своими широкими крылями невидимое небо.
Отчаянная надежда, как безумная цепляется за жизнь, но я собственноручно душу ее, не оставляя ни малейшего шанса на спасение.
Тьма беззвучно рыдает, оплакивая мою участь и из ее беспросветных глаз с глухим рокотом разливается клокочущая ярость, которая поглощает меня.
Я распахиваю свои огромные крылья, вызывающие трепет и наводящие ужас. Я готов. Я отправляюсь в мир нести зло.
V
Вышло так, что все же они встретились.
Как ни ничтожна была вероятность этой встречи - но она произошла.
Демон Ахерон, посланный за чьей-то душой и ангел Матиэль, призванный быть хранителем этой души. Лицом к лицу.
Содрогнулся Матиэль, узнав Анаэля и увидев, каким он стал, но разглядел ангел в огненных глазах Ахерона тень давней любви Анаэля к Матиэлю и не отшатнулся от него.
Наполнилось печалью мертвое сердце Ахерона, когда увидел он по-прежнему прекрасного Матиэля, с его ясной душой и чистым сердцем и понял, что ангел стоит на пути к его цели.
Не хватило духа у Матиэля и Ахерона исполнить свой долг - слишком сильна была их любовь, после долгой разлуки вспыхнувшая с новой силой.
Они не сказали друг другу ни слова, просто встретились взглядами. И отступили оба, и вернулись каждый к себе ни с чем, никому ничего не объяснив.
Однако рано или поздно все тайное становится явным. И на небесах и в аду узнали о проступке Матиэля и Ахерона.
Оба понесли наказание - каждый со своей стороны и по-своему. Матиэль принял его со свойственными ему кротостью и смирением, а Ахерон с непоколебимым равнодушием к своей судьбе.
И сказали тогда Ахерону, что может он получить прощение и даже повышение, если убьет он Матиэля. В противном случае демона ждало вечное наказание, как предателя.
Недолгим было раздумье Ахерона - он согласился.
И предложили Матиэлю последний шанс реабилитировать себя - самому уничтожить Ахерона, или изгнан был бы ангел с небес и обречен на вечные бесприютные скитания в пустоте.
Со слезами на глазах Матиэль решился на это.
VI
Я был наказан за свою любовь к демону. Но что значило это наказание по сравнению с теми чувствами, которые я испытал, когда неожиданно столкнулся с Анаэлем. Даже став демоном, он не забыл меня, не начал ненавидеть. Я почувствовал себя счастливым от этого, но вставший предо мной выбор приводил меня в отчаяние - предать свою любовь, но выполнить свой долг и спасти вверенную мне душу или нарушить все свои обязанности, пожертвовать этой душой, и доказать Анаэлю, вернее Ахерону, что люблю его даже таким.
Видимо, он понял мои колебания, потому что ушел. Ушел, так и не промолвив ни слова.
Я никому не рассказывал об этом, но не сомневался, что рано или поздно это станет известно, ведь на небесах знают все. И когда меня спросили, я ничего не отрицал.
Я знал, что Ахерон уже никогда не станет прежним Анаэлем, падшим ангелам обратный путь заказан. Я не стал бы и пытаться наставить его на путь истинный.
Ангелы считали меня предателем. Единственным выходом из сложившейся ситуации они посчитали уничтожение Ахерона. Они осмелились предложить это мне - чтобы я сам, своими собственными руками убил моего демона. Это принесло бы мне прощение.
Я согласился. Я знал, что не смогу этого сделать, но боялся, что тогда они пошлют за Ахероном карающих ангелов - безжалостных воителей неба. Я надеялся, что мои ответы прозвучали достаточно твердо, чтобы обмануть их бдительность. Я собирался спасти его.
И я отправился на поиски моего Ахерона-Анаэля.
VII
Что значат физические страдания по сравнению с муками душевными? Я не возражал, когда все демоны издевались надо мной - мне было все равно.
Я снова видел перед собой Матиэля - такого же, каким он был и тогда. Разве что во взгляде появилась затаенная печаль. Ни он, ни я не ожидали этой встречи. По его глазам я понял, что он не осуждает меня за мой выбор, хранит нашу любовь в своем незапятнанном сердце и, скорее всего, помня о прошлом, уступит мне мою добычу без боя.
Я не мог позволить этого. Я знал, что для него значит его долг. Я не хотел, чтобы у Матиэля были неприятности по моей вине.
Наше молчание было красноречивее любых слов. И первым сдался я - я ушел.
Я догадывался, чем мне будет это грозить, но я был готов к такому повороту событий и не боялся. За лучащийся любовью взгляд моего ангела и его печальную улыбку я бы жизнь отдал.
К тому моменту, когда я вернулся, там уже обо всем были проинформированы - слухи распространяются быстрее, чем демоны перемещаются в пространстве.
Меня уже ждали. Но все адские пытки не идут ни в какое сравнение с тем, что они придумали напоследок.
Они захотели, чтобы я убил Матиэля и тем самым доказал свою преданность. Иначе они убили бы меня.
Это меня не страшило. Но я был уверен, что если я откажусь, они натравят на Матиэля других демонов, а я уже не смогу защитить его от них. Поэтому я согласился. Смирил свою гордость, притворился сломленным и они купились на это.
Меня отпустили в обмен на обещание вернуться с головой ангела. Смешно - разве можно верить обещанию демона? Особенно демона, влюбленного в ангела.
VIII
Между небом и землей...
Демон и ангел...
Ни один из них не обнажил своего меча против другого.
И не было вокруг никого, ни единой души.
Они молчали - им не нужны были слова.
Тишину нарушало лишь их дыхание и взмахи двух пар крыльев - мощных перепончатых Ахерона и воздушно-пушистых Матиэля.
Они могли бы обмануть себя, но не других. Слишком неубедительным было их согласие. Им никто не поверил, но они об этом не подозревали. И потому появление двух отрядов - карающих ангелов и демонов-мстителей оказалось для Матиэля и Ахерона полной неожиданностью.
Спина к спине, защищая друг друга. Смертоносные светлые клинки против сеющих смерть мечей цвета багрянца. Белые одежды, обагренные кровью, жидкий огонь по темным плащам...
Когда сражаешься за любовь, силы возрастают в несколько раз. Но слишком много противников...
Уже зияют рваные прорехи в перепончатых крыльях демона, уже безвольно обвисло, опаленное красками заката, правое крыло ангела. Все труднее и труднее отражать удары. Но они держатся - да, собственно, отступать им некуда.
Ангел, лишенный крыльев, становится смертным. Тоже самое относится и к демонам.
Окровавленные огрызки, оставшиеся от крыльев Ахерона больше не могут удержать его в воздухе и демон камнем падает вниз.
Отчаянный зов Матиэля достигает его слуха. Надломленные, разбитые крылья ангела практически не действуют, но он все равно мчится вслед за Ахероном. И догоняет. Нежная ладонь ангела мертвой хваткой вцепляется в когтистую пятерню демона.
Израненные крылья Матиэля способны лишь слегка оттянуть их неизбежное падение. Оба знают, что их ждет, ведь вместе с крыльями они потеряли бессмертие, но пока они вместе - им ничто не страшно.
IX
Полет на разбитых крыльях...
Время замедлило свой бег...
Отчаянная надежда все-таки оживает...
Рука в руке, глаза в глаза...
Кап...
Мгновение мутной каплей стекло с тающей льдинки времени...
Мрачный огонь ушел из пылающего взора демона - теперь он сияет теплым светом любви.
Кап... кап...
Лучезарная улыбка ангела озаряет его лицо и волна нежности затопляет демона, разглаживая его хмурые морщины и стирая жуткий оскал. Еще не Анаэль, но уже и не Ахерон.
Кап-кап-кап...
Солнце разбито на обжигающие зеркальные осколки...
Мгновенная нестерпимая боль...
Отпускает...
Умиротворение...
Покой...
Ничего...
X
Все-таки они добились своего. Им удалось остаться вместе...
I
Высоко-высоко в небесной голубизне парят светлые ангелы и лучи восходящего солнца раскрашивают их белоснежные крылья золотыми и розовыми бликами.
Далеко-далеко в подземных глубинах обретаются темные, жуткие демоны и пламя адских костров заливает кровавыми отсветами их черные крылья.
II
Еще до начала времен не существовало никаких демонов, а только ангелы населяли небеса.
В ту пору не было среди ангелов пары прекраснее, чем Матиэль и Анаэль. Дивились многие этой дружбе, ибо невозможно было представить себе более неподходящих друг другу ангелов, чем эти двое. Матиэль - кроткий и смиренный, с ласковой улыбкой, лучший из ангелов-хранителей. Анаэль - суровый, яростный, с дерзостью во взоре, карающий ангел с огненным мечом. И все же они были неразлучны, ведь как известно противоположности притягиваются.
Казалось, что никакие силы на свете не смогут их разлучить. Но... Громом с ясного неба разразилась война. Та самая, когда величайший из светлых ангелов восстал против Создателя. И тем страшнее она была, что ангелам пришлось сражаться с теми, кого они недавно числили друзьями. Кровопролитная война закончилась поражением Люцифера. Те, кто встал на его сторону, вместе с ним были низвергнуты вниз - в бездны ада.
Такая же печальная и жуткая участь постигла и Анаэля. Даже от Матиэля остались сокрытыми причины, побудившие Анаэля встать под знамена Люцифера в этой битве. Сам Матиэль никогда бы не смог поступить так, но он не осуждал Анаэля, для этого он слишком сильно любил его.
Боль потери друга Матиэль перенес молча, не подавая виду, просто с тех пор замкнулся в себе, сторонясь других ангелов. Он не мог забыть Анаэля.
Анаэль же, как и все прочие падшие ангелы, потеряв право принадлежать к сияющим небожителям, стал демоном. Жутким, мрачным созданием с горящими глазами. Перестав быть лучшим карающим ангелом, он стал лучшим карающим демоном. И никто не знал, что творится в его темной душе.
III
Под ногами я вижу небо - голубой безбрежный океан с белыми барашками облачной пены. Над моей головой - безграничная даль космоса, усыпанного блестками звезд вперемешку с искусной вышивкой галактик и туманностей.
Я сплетаю в шнур время и пространство и обвиваю им свои чресла. Я отправляюсь в бесконечный полет между существующим и несбывшимся, между жизнью и смертью.
Пылинки времени танцуют над бездной, на краткий миг озаряя ее своим незримым сиянием.
Я сжигаю себя на костре вечности, но каждый раз возрождаюсь из пепла, подобно птице Феникс.
Миры рождаются и умирают у меня на глазах.
Я - ангел. Имя мне - Матиэль.
Мои белые, как снег, крылья ласкают ветер, влюбленный в мою печаль. Он играет мне на свирели, а я пою странную, грустную песню своей любви. Невозможной любви.
Потому что я люблю демона.
Отсутствие покоя, покачнувшееся равновесие, дисгармония. Дис-гармония. Гармония... Дис...
Дис - город в аду.
Я ложусь на облако и, перегнувшись через край, смотрю вниз - туда, где в невероятной дали стоит страшный, мертвый город Дис. В нем живет мой возлюбленный демон. Мой падший ангел. Мне нельзя спуститься туда, так же, как и он не может подняться ко мне. Нам не суждено больше встретиться.
Я лежу и думаю о том, как ему должно быть одиноко и грустно там, внизу. Надеюсь, что он не забыл меня, возможно, перенесенное унижение ожесточило его и он теперь ненавидит меня, но я не могу поверить в это. Для меня он всегда останется таким, каким я знал его еще в те времена, когда он был ангелом, как и я, когда он любил меня. Может быть он считает, что я забыл о нем? Нет, я никогда не смогу его забыть. Наверное, даже если меня самого не станет - хотя что может случиться с ангелом-хранителем? - моя память о нем и моя любовь к нему так сильны, что продолжат свое существование и без меня.
И если ему будет грозить беда - я нарушу все запреты и прилечу к нему на помощь.
Но сейчас нет никакой опасности и потому я могу спокойно заниматься своими прямыми обязанностями - быть хранителем.
IV
Со дна бездны небеса не видны. Адские костры опалили мое сердце, высушили мои слезы, в моей душе непроглядный мрак, она темна, как и мои крылья.
Я сижу на ледяной скале на берегу кровавой реки и не чувствую холода. Мой пылающий взор устремлен вверх, но самое желанное зрелище недоступно мне. Мне уже никогда не подняться до прежних высот, но там, в недосягаемой вышине остался тот, кого я любил и кого продолжаю любить несмотря на все табу. Матиэль, прекрасный ангел.
Когда-то мы были вместе, но война развела нас по разным лагерям. Возможно, я сумел бы тогда уговорить его перейти на мою сторону, но я не стал этого делать. Я не хотел лишать Матиэля его веры, пусть даже и считал ее ошибочной. Он бы последовал за мной, я знаю, потому что любил меня так же сильно, как и я его. Но страдал бы из-за того, что не может разоваться между долгом и любовью. Я не хотел быть причиной его страданий. По счастью, нам хотя бы не пришлось сражаться друг с другом.
Мы проиграли эту войну и нас изгнали с небес. Если бы наша вера была так крепка, как вера Матиэля, этого бы не произошло.
Перестав быть ангелом, я потерял и свое прежнее имя - Анаэль. Теперь я отвратительный демон с горящими угольями глаз и имя мне - Ахерон, так же называется и река, чьи кровавые волны плещутся у моих ног.
Жестокая злоба выжгла из моей души все крохи раскаяния, все тени сомнений, но не любовь. Я ненавижу прекрасный небесный мир, если бы я мог, я бы стер его в порошок, я ненавижу населяющих его ангелов и завидую им страшной завистью - о, у них есть то, чего лишен я, - и я убью любого из них при первой же возможности.
Любого, но только не Матиэля. Никакие силы не заставят меня причинить ему зло.
Тоска разрывает меня изнутри, я с силой обхватываю свои плечи, словно это может помочь.
Черные, скорбные птицы печали стаей вьются, кружатся надо мной, заслоняя от меня своими широкими крылями невидимое небо.
Отчаянная надежда, как безумная цепляется за жизнь, но я собственноручно душу ее, не оставляя ни малейшего шанса на спасение.
Тьма беззвучно рыдает, оплакивая мою участь и из ее беспросветных глаз с глухим рокотом разливается клокочущая ярость, которая поглощает меня.
Я распахиваю свои огромные крылья, вызывающие трепет и наводящие ужас. Я готов. Я отправляюсь в мир нести зло.
V
Вышло так, что все же они встретились.
Как ни ничтожна была вероятность этой встречи - но она произошла.
Демон Ахерон, посланный за чьей-то душой и ангел Матиэль, призванный быть хранителем этой души. Лицом к лицу.
Содрогнулся Матиэль, узнав Анаэля и увидев, каким он стал, но разглядел ангел в огненных глазах Ахерона тень давней любви Анаэля к Матиэлю и не отшатнулся от него.
Наполнилось печалью мертвое сердце Ахерона, когда увидел он по-прежнему прекрасного Матиэля, с его ясной душой и чистым сердцем и понял, что ангел стоит на пути к его цели.
Не хватило духа у Матиэля и Ахерона исполнить свой долг - слишком сильна была их любовь, после долгой разлуки вспыхнувшая с новой силой.
Они не сказали друг другу ни слова, просто встретились взглядами. И отступили оба, и вернулись каждый к себе ни с чем, никому ничего не объяснив.
Однако рано или поздно все тайное становится явным. И на небесах и в аду узнали о проступке Матиэля и Ахерона.
Оба понесли наказание - каждый со своей стороны и по-своему. Матиэль принял его со свойственными ему кротостью и смирением, а Ахерон с непоколебимым равнодушием к своей судьбе.
И сказали тогда Ахерону, что может он получить прощение и даже повышение, если убьет он Матиэля. В противном случае демона ждало вечное наказание, как предателя.
Недолгим было раздумье Ахерона - он согласился.
И предложили Матиэлю последний шанс реабилитировать себя - самому уничтожить Ахерона, или изгнан был бы ангел с небес и обречен на вечные бесприютные скитания в пустоте.
Со слезами на глазах Матиэль решился на это.
VI
Я был наказан за свою любовь к демону. Но что значило это наказание по сравнению с теми чувствами, которые я испытал, когда неожиданно столкнулся с Анаэлем. Даже став демоном, он не забыл меня, не начал ненавидеть. Я почувствовал себя счастливым от этого, но вставший предо мной выбор приводил меня в отчаяние - предать свою любовь, но выполнить свой долг и спасти вверенную мне душу или нарушить все свои обязанности, пожертвовать этой душой, и доказать Анаэлю, вернее Ахерону, что люблю его даже таким.
Видимо, он понял мои колебания, потому что ушел. Ушел, так и не промолвив ни слова.
Я никому не рассказывал об этом, но не сомневался, что рано или поздно это станет известно, ведь на небесах знают все. И когда меня спросили, я ничего не отрицал.
Я знал, что Ахерон уже никогда не станет прежним Анаэлем, падшим ангелам обратный путь заказан. Я не стал бы и пытаться наставить его на путь истинный.
Ангелы считали меня предателем. Единственным выходом из сложившейся ситуации они посчитали уничтожение Ахерона. Они осмелились предложить это мне - чтобы я сам, своими собственными руками убил моего демона. Это принесло бы мне прощение.
Я согласился. Я знал, что не смогу этого сделать, но боялся, что тогда они пошлют за Ахероном карающих ангелов - безжалостных воителей неба. Я надеялся, что мои ответы прозвучали достаточно твердо, чтобы обмануть их бдительность. Я собирался спасти его.
И я отправился на поиски моего Ахерона-Анаэля.
VII
Что значат физические страдания по сравнению с муками душевными? Я не возражал, когда все демоны издевались надо мной - мне было все равно.
Я снова видел перед собой Матиэля - такого же, каким он был и тогда. Разве что во взгляде появилась затаенная печаль. Ни он, ни я не ожидали этой встречи. По его глазам я понял, что он не осуждает меня за мой выбор, хранит нашу любовь в своем незапятнанном сердце и, скорее всего, помня о прошлом, уступит мне мою добычу без боя.
Я не мог позволить этого. Я знал, что для него значит его долг. Я не хотел, чтобы у Матиэля были неприятности по моей вине.
Наше молчание было красноречивее любых слов. И первым сдался я - я ушел.
Я догадывался, чем мне будет это грозить, но я был готов к такому повороту событий и не боялся. За лучащийся любовью взгляд моего ангела и его печальную улыбку я бы жизнь отдал.
К тому моменту, когда я вернулся, там уже обо всем были проинформированы - слухи распространяются быстрее, чем демоны перемещаются в пространстве.
Меня уже ждали. Но все адские пытки не идут ни в какое сравнение с тем, что они придумали напоследок.
Они захотели, чтобы я убил Матиэля и тем самым доказал свою преданность. Иначе они убили бы меня.
Это меня не страшило. Но я был уверен, что если я откажусь, они натравят на Матиэля других демонов, а я уже не смогу защитить его от них. Поэтому я согласился. Смирил свою гордость, притворился сломленным и они купились на это.
Меня отпустили в обмен на обещание вернуться с головой ангела. Смешно - разве можно верить обещанию демона? Особенно демона, влюбленного в ангела.
VIII
Между небом и землей...
Демон и ангел...
Ни один из них не обнажил своего меча против другого.
И не было вокруг никого, ни единой души.
Они молчали - им не нужны были слова.
Тишину нарушало лишь их дыхание и взмахи двух пар крыльев - мощных перепончатых Ахерона и воздушно-пушистых Матиэля.
Они могли бы обмануть себя, но не других. Слишком неубедительным было их согласие. Им никто не поверил, но они об этом не подозревали. И потому появление двух отрядов - карающих ангелов и демонов-мстителей оказалось для Матиэля и Ахерона полной неожиданностью.
Спина к спине, защищая друг друга. Смертоносные светлые клинки против сеющих смерть мечей цвета багрянца. Белые одежды, обагренные кровью, жидкий огонь по темным плащам...
Когда сражаешься за любовь, силы возрастают в несколько раз. Но слишком много противников...
Уже зияют рваные прорехи в перепончатых крыльях демона, уже безвольно обвисло, опаленное красками заката, правое крыло ангела. Все труднее и труднее отражать удары. Но они держатся - да, собственно, отступать им некуда.
Ангел, лишенный крыльев, становится смертным. Тоже самое относится и к демонам.
Окровавленные огрызки, оставшиеся от крыльев Ахерона больше не могут удержать его в воздухе и демон камнем падает вниз.
Отчаянный зов Матиэля достигает его слуха. Надломленные, разбитые крылья ангела практически не действуют, но он все равно мчится вслед за Ахероном. И догоняет. Нежная ладонь ангела мертвой хваткой вцепляется в когтистую пятерню демона.
Израненные крылья Матиэля способны лишь слегка оттянуть их неизбежное падение. Оба знают, что их ждет, ведь вместе с крыльями они потеряли бессмертие, но пока они вместе - им ничто не страшно.
IX
Полет на разбитых крыльях...
Время замедлило свой бег...
Отчаянная надежда все-таки оживает...
Рука в руке, глаза в глаза...
Кап...
Мгновение мутной каплей стекло с тающей льдинки времени...
Мрачный огонь ушел из пылающего взора демона - теперь он сияет теплым светом любви.
Кап... кап...
Лучезарная улыбка ангела озаряет его лицо и волна нежности затопляет демона, разглаживая его хмурые морщины и стирая жуткий оскал. Еще не Анаэль, но уже и не Ахерон.
Кап-кап-кап...
Солнце разбито на обжигающие зеркальные осколки...
Мгновенная нестерпимая боль...
Отпускает...
Умиротворение...
Покой...
Ничего...
X
Все-таки они добились своего. Им удалось остаться вместе...
@темы: Мои рассказы, Творячество-маньячество
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
БЕЗ ТЕБЯ
Бесполезно пытаться разобраться в своих чувствах - все равно ничего не поймешь, только запутаешься еще больше.
Что чувствую я сейчас?
Во мне царит ледяной холод космического пространства. Нет никаких эмоций, чувств и переживаний. Только спокойное равнодушие.
Я просто использую тебя. Я выжимаю тебя досуха, как губку, собирая драгоценную влагу вдохновения в подставленные ладони и выпиваю до последней капли. То, что остается от тебя, я выбрасываю, как ребенок выбрасывает сломанную игрушку - получив то, что хотелось, я уже не нуждаюсь в тебе.
Неуловимый миг - и все меняется.
Кровь, пот и слезы струятся по моему лицу, по груди, по ладоням, по ступням, капая с кончиков пальцев, орошая пересохшую, убитую в пыль желтую почву под моими ногами.
Я страдаю, я испытываю невероятные муки, потому что я не могу видеть тебя, быть с тобою, дышать тем же воздухом, что и ты.
Ржавые крючья отчаяния раздирают меня изнутри, стальные спицы неизбежности пронзают мой мозг, миллионы моих глаз обращены наружу - я не нахожу тебя, я поворачиваю свой взор внутрь - но и здесь тебя нет. Я ломаю в руках неровно обгрызанные пластинки стекла, не замечая отлетающих пальцев и того, что осколки врастают в мою плоть. Боли я не чувствую. Я кромсаю бритвой свое податливое горло и захлебываюсь горячей кровью - бесполезно. Твои ничего не значащие слова причиняют мне гораздо большую боль, которая тем более непереносима оттого, что ты даже и не подозреваешь об этом.
Еще одно мгновение отдает честь вечности, вызывая новые перемены.
Длинные ресницы отбрасывают усталую тень, калачиком свернувшуюся возле самых глаз.
Глаза - бездонные колодцы, ведущие в никуда. На самом их дне, которого нет, скрываются страшные тайны.
Ты знаешь обо мне все, а я не знаю о тебе ничего. Я могу найти тебя, если мне это потребуется, но я не делаю этого, боясь разочароваться. Мне все равно - увижу я тебя когда-нибудь или нет.
Новый миг...
Мои слезы превратились в бесконечный ручей, но источник уже пересох. Если ты будешь умирать, я выну из своей груди трепещущее сердце и отдам его тебе - чтобы оно билось в твоей груди.
Я могу говорить все, что угодно - все равно солгу. Солгу себе для тебя.
Это не любовь. Я не знаю, что это, да и не хочу знать. Но это точно не любовь.
Мое сердце бьется совершенно ровно - так совершенно, что я уже не чувствую его.
И все же...
Я умру без тебя.
Бесполезно пытаться разобраться в своих чувствах - все равно ничего не поймешь, только запутаешься еще больше.
Что чувствую я сейчас?
Во мне царит ледяной холод космического пространства. Нет никаких эмоций, чувств и переживаний. Только спокойное равнодушие.
Я просто использую тебя. Я выжимаю тебя досуха, как губку, собирая драгоценную влагу вдохновения в подставленные ладони и выпиваю до последней капли. То, что остается от тебя, я выбрасываю, как ребенок выбрасывает сломанную игрушку - получив то, что хотелось, я уже не нуждаюсь в тебе.
Неуловимый миг - и все меняется.
Кровь, пот и слезы струятся по моему лицу, по груди, по ладоням, по ступням, капая с кончиков пальцев, орошая пересохшую, убитую в пыль желтую почву под моими ногами.
Я страдаю, я испытываю невероятные муки, потому что я не могу видеть тебя, быть с тобою, дышать тем же воздухом, что и ты.
Ржавые крючья отчаяния раздирают меня изнутри, стальные спицы неизбежности пронзают мой мозг, миллионы моих глаз обращены наружу - я не нахожу тебя, я поворачиваю свой взор внутрь - но и здесь тебя нет. Я ломаю в руках неровно обгрызанные пластинки стекла, не замечая отлетающих пальцев и того, что осколки врастают в мою плоть. Боли я не чувствую. Я кромсаю бритвой свое податливое горло и захлебываюсь горячей кровью - бесполезно. Твои ничего не значащие слова причиняют мне гораздо большую боль, которая тем более непереносима оттого, что ты даже и не подозреваешь об этом.
Еще одно мгновение отдает честь вечности, вызывая новые перемены.
Длинные ресницы отбрасывают усталую тень, калачиком свернувшуюся возле самых глаз.
Глаза - бездонные колодцы, ведущие в никуда. На самом их дне, которого нет, скрываются страшные тайны.
Ты знаешь обо мне все, а я не знаю о тебе ничего. Я могу найти тебя, если мне это потребуется, но я не делаю этого, боясь разочароваться. Мне все равно - увижу я тебя когда-нибудь или нет.
Новый миг...
Мои слезы превратились в бесконечный ручей, но источник уже пересох. Если ты будешь умирать, я выну из своей груди трепещущее сердце и отдам его тебе - чтобы оно билось в твоей груди.
Я могу говорить все, что угодно - все равно солгу. Солгу себе для тебя.
Это не любовь. Я не знаю, что это, да и не хочу знать. Но это точно не любовь.
Мое сердце бьется совершенно ровно - так совершенно, что я уже не чувствую его.
И все же...
Я умру без тебя.
@темы: Мои рассказы, Творячество-маньячество
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
воскресенье, 01 июня 2003
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
Начинаются суровые трудовые будни.
Зато будут еще новые рассказы, я их почему-то только на работе и пишу.
Зато будут еще новые рассказы, я их почему-то только на работе и пишу.
@темы: Здесь была Лин
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (3)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
суббота, 24 мая 2003
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
ЧЕРНЫЕ КРЫЛЬЯ
Я иду пешком по шоссе, балансируя на границе между встречными полосами. Мои каблуки-шпильки меряют глубину воскового асфальта.
Ветер-шалун ерошит, путает мои волосы, бросает их мне в лицо. Он хочет поиграть со мной в парикмахера, но для этого у него слишком мало опыта. Поэтому я просто позволяю ему заблудиться в неровных цветных прядях и успокоиться на том.
Мой путь стрелой пронзает сердце раскаленного города, пролегая через все районы и устремляясь куда-то далеко. Мой дом потерялся где-то в стороне, но, возможно, я все же найду его в дороге.
Моя тяжелая сумка беспомощно болтается у меня на плече, не позволяя мне оторваться от расплавленной жижи асфальта и взлететь на восходящих потоках теплого воздуха в пыльное небо, по цвету ничем не отличающееся от мятой ленты шоссе.
Встречные потоки автомобилей с обеих сторон грозят раздавить меня, растерзать, разорвать на клочья и разнести меня по разным уголкам города. Но я продолжаю свой безнадежный путь.
Начинает колоть в правом боку. Надо бы остановиться и передохнуть, но я не могу. Никогда не умела остановиться вовремя. Я иду и каблуки все так же мерно буравят покрытие дороги. Не могу удержать легкий полувздох-полустон - он срывается с моих губ и тяжелым камнем падает вниз. А я отбрасываю его в сторону и все иду.
Самые опасные места вроде поворотов и перекрестков я прохожу закрыв глаза. Я не боюсь. Смерть прекрасна, просто сегодня мне не хочется ее видеть. Ожесточенные гудки режут мой слух, но я даже не вздрагиваю и не останавливаюсь ни на секунду.
Асфальт, как вампир, жаждет крови. Потому-то на дорогах всегда случается множество аварий - это необходимое кровавое жертвоприношение асфальтовому монстру.
На некоторое время я покидаю тающее под неровной кляксой солнца шоссе и теперь моя дорога пролегает через частный сектор. Я продираюсь сквозь приторно-сладкую духоту цветущих плодовых деревьев - вишни, черемухи, яблонь. Ее слегка разбавляет горьковатый запах ели. Оставив за собой медленно гаснущий реактивный след, я снова выбираюсь на шоссе - для этого мне сначала приходится подняться по неровным ступенькам. Мои ноги слишком привыкли идти по гладкой дороге и поэтому поначалу возражают против такой перемены. Но лестница кончается раньше, чем я предпринимаю попытку усмирить их.
Я беспечно иду по шоссе, снова раздираемая встречными потоками воздуха и машин. А надо мной, невидимый в сером мареве, парит в вышине ангел на черных крыльях. Я ощущаю его присутствие и задираю голову к небу, задыхающемуся от смога, пытаясь разглядеть что-то сквозь блистающую линзу солнца.
Моя правая нога самовольно укорачивает шаг и я незаметно для себя забираю вправо, отклоняясь от условно обозначенной границы, разделяющей шоссе вдоль пополам.
Позади меня нарастает грохот стремительно приближающегося трейлера. Я успеваю почувствовать ужас человека, до хруста костей вцепившегося в баранку.
И за моей спиной вырастают черные крылья.
Я иду пешком по шоссе, балансируя на границе между встречными полосами. Мои каблуки-шпильки меряют глубину воскового асфальта.
Ветер-шалун ерошит, путает мои волосы, бросает их мне в лицо. Он хочет поиграть со мной в парикмахера, но для этого у него слишком мало опыта. Поэтому я просто позволяю ему заблудиться в неровных цветных прядях и успокоиться на том.
Мой путь стрелой пронзает сердце раскаленного города, пролегая через все районы и устремляясь куда-то далеко. Мой дом потерялся где-то в стороне, но, возможно, я все же найду его в дороге.
Моя тяжелая сумка беспомощно болтается у меня на плече, не позволяя мне оторваться от расплавленной жижи асфальта и взлететь на восходящих потоках теплого воздуха в пыльное небо, по цвету ничем не отличающееся от мятой ленты шоссе.
Встречные потоки автомобилей с обеих сторон грозят раздавить меня, растерзать, разорвать на клочья и разнести меня по разным уголкам города. Но я продолжаю свой безнадежный путь.
Начинает колоть в правом боку. Надо бы остановиться и передохнуть, но я не могу. Никогда не умела остановиться вовремя. Я иду и каблуки все так же мерно буравят покрытие дороги. Не могу удержать легкий полувздох-полустон - он срывается с моих губ и тяжелым камнем падает вниз. А я отбрасываю его в сторону и все иду.
Самые опасные места вроде поворотов и перекрестков я прохожу закрыв глаза. Я не боюсь. Смерть прекрасна, просто сегодня мне не хочется ее видеть. Ожесточенные гудки режут мой слух, но я даже не вздрагиваю и не останавливаюсь ни на секунду.
Асфальт, как вампир, жаждет крови. Потому-то на дорогах всегда случается множество аварий - это необходимое кровавое жертвоприношение асфальтовому монстру.
На некоторое время я покидаю тающее под неровной кляксой солнца шоссе и теперь моя дорога пролегает через частный сектор. Я продираюсь сквозь приторно-сладкую духоту цветущих плодовых деревьев - вишни, черемухи, яблонь. Ее слегка разбавляет горьковатый запах ели. Оставив за собой медленно гаснущий реактивный след, я снова выбираюсь на шоссе - для этого мне сначала приходится подняться по неровным ступенькам. Мои ноги слишком привыкли идти по гладкой дороге и поэтому поначалу возражают против такой перемены. Но лестница кончается раньше, чем я предпринимаю попытку усмирить их.
Я беспечно иду по шоссе, снова раздираемая встречными потоками воздуха и машин. А надо мной, невидимый в сером мареве, парит в вышине ангел на черных крыльях. Я ощущаю его присутствие и задираю голову к небу, задыхающемуся от смога, пытаясь разглядеть что-то сквозь блистающую линзу солнца.
Моя правая нога самовольно укорачивает шаг и я незаметно для себя забираю вправо, отклоняясь от условно обозначенной границы, разделяющей шоссе вдоль пополам.
Позади меня нарастает грохот стремительно приближающегося трейлера. Я успеваю почувствовать ужас человека, до хруста костей вцепившегося в баранку.
И за моей спиной вырастают черные крылья.
@темы: Мои рассказы, Творячество-маньячество
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
суббота, 17 мая 2003
Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (2)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Сумерки
Авторизация
Записи
- Календарь записей
- Темы записей
-
1820 Здесь была Лин
-
466 Здесь была Тайна
-
435 Арт-коллекция
-
390 Perfect World
-
387 ПВ
-
372 Размышления
-
337 Чужие миры
-
320 Настроение
-
317 Кукольности
-
260 Дурьюмаятельное
-
252 Трактирное
-
235 Хлеб и зрелища
- Список заголовков
Главное меню
Ссылки