Я сделала в жизни всего две глупости: позволила себе быть слабой и размечталась (с)
Мне никогда не нравился дождь. Я настолько летний человек, что плохо переношу холод и готова взвыть от тоски, глядя на дождь.
Что же случилось?
Я не знаю...
Я написала еще один рассказ и вдруг поняла, что я перестала плохо относиться к дождю.
Со мной такое впервые - чтобы я ни с того, ни с сего изменила свое мнение, да еще и от собственного рассказа.
Мало того, на днях был сильнющий ливень. Раньше, я бы спряталась под зонт или пережидала бы его где-нибудь. Но на сей раз я гордо прошлепала по бурлящим потокам с высоко поднятой головой, чувствуя себя почти Маем Стормом, за одним только исключением - это не был мой потерянный возлюбленный.
В общем, промокла я насквозь, опять температурила, но мужественно перенесла и это.
А вот и сам рассказ:
ПОД ДОЖДЕМ
Я танцую под ледяными струями дождя. Они обжигают меня, промокшая одежда облепляет тело так, что я кажусь обнаженным. Я отдаюсь дождю. Я принадлежу только ему. Я растворяюсь в нем.
Люди смотрят на меня как на сумасшедшего.
Ну и пусть.
Я простужусь и умру, я знаю.
Но мне все равно.
Просто я люблю дождь.
До безумия.
До смерти.
Это моя судьба.
Я даже родился в дождь.
И в дождь я встретил свою единственную любовь.
Это было несколько лет назад.
Бушевала майская гроза. Безумный, волнующий ливень стремительно атаковал город. Совершенно не готовый к этому, город был очарован его натиском и добровольно сдался в плен. Лужи вскипали пузырями и кольцами. Предусмотрительные прохожие гордо прятались под свои зонтики, а те, кого ливень застал врасплох, искали спасения под козырьками подъездов, в ближайших магазинах и кафешках.
Как раз в одном из таких кафе и сидел я, неторопливо прихлебывая обжигающий кофе - в этой дешевой забегаловке, как ни странно, кофе умели варить отменный, только из-за этого я и приходил сюда.
Я любовался сплошной стеной дождя сквозь мутное от струящейся по нему воды окно, возле которого прилепился мой столик. Неподалеку была автобусная остановка. В это время подошел автобус с неразличимым номером. Из него горохом посыпались люди и врассыпную кинулись под защиту навеса остановки.
Мое внимание привлек какой-то чудак. Он остановился посреди тротуара и задрал голову к небу, подставляя свое лицо хлещущим струям.
Дождь, наконец-то найдя себе жертву, злорадно вымочил парня до нитки. А он только смеялся.
«… Дождь раскрасил все дома
серым.
Я сведу его с ума,
наверно, первым…»
Мой кофе кончился, и я заказал еще. Пока я разговаривал с официанткой, ливень прекратился так же внезапно, как и начался, оставив после себя на недолгую память бурные потоки воды, несущиеся по асфальту. Странный парень исчез вместе с дождем, и я мимолетно удивился этому. Я уже тогда любил дожди и в странном поведении незнакомца узрел некий знак.
А еще через мгновение я вновь увидел промокшего насквозь любителя дождливой погоды. Он уже успел зайти в кафе, взять чашечку кофе и теперь озирался в поисках свободного места. По случаю недавнего ливня кафешка была переполнена и свободных мест что-то не наблюдалось. Потоптавшись немного, парень решительно направился к моему столику - здесь, по крайней мере, был один не занятый никем стул.
- Извините, - сказал он. - Я сожалею, что нарушаю Ваше уединение, но не позволите ли Вы присесть за Ваш столик? Надеюсь, Вам не нужно два стула сразу?
- Ну, я не такой уж и варвар, чтобы сидеть на двух стульях одновременно, лишь бы не позволить Вам выпить кофе, - улыбнулся я, разглядывая парня.
Вблизи он оказался намного моложе, чем я думал. Лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Светло-русые волосы, потемневшие от влаги, слипшимися сосульками падали на лицо. Мокрая одежда прилипла к телу, с нее тоненькими струйками стекала дождевая вода и на полу уже набежала порядочная лужа.
- Спасибо, - сказал он, с облегчением садясь на пластиковый стул. Проследил за моим взглядом, увидел лужу на полу и тихонько засмеялся.
Когда он взялся за чашечку, я заметил, что руки у него дрожат, да и сам он вздрагивает, как от холода.
- Не боитесь простудиться? - поинтересовался я. - Вы промокли насквозь, и следовало бы поскорее переодеться.
Парень помотал головой, так что холодные брызги с волос полетели в разные стороны.
- Я очень люблю дождь и редко простужаюсь, - сказал он. - А переодеться мне попросту не во что. Придется подождать, пока высохнет то, что на мне надето.
Я ничего не понял и попросил объяснить. Выяснилось, что парнишка только сегодня приехал в город погостить у своей старшей сестры. Но как оказалось, сестра неожиданно уехала в срочную командировку на несколько дней. Видимо, она не получила телеграмму о его приезде, потому что ключ от квартиры соседям не оставила. Паренек оставил свой багаж в камере хранения на вокзале и налегке отправился гулять по незнакомому городу. Домой уехать он не мог, потому что там были какие-то проблемы - я не совсем понял какие, да он в подробности и не вдавался, - денег на проживание в гостинице у него было не больше чем дня на два-три. Он надеялся как-нибудь перекантоваться на вокзале до тех пор, пока сестра не вернется.
- Как тебя зовут? - спросил я.
Он снова засмеялся.
- Дождь. Меня все зовут Дождь.
- Из-за того, что ты любишь дождь?
- Из-за этого, а еще из-за фамилии. Моя фамилия Рэйн. Пишется она через "е" - Rein, но по-английски "rain" (дождь) и "rein" (сдерживать) звучат одинаково.
А я хорошо знал немецкий и вспомнил, что немецкое слово "rein", произносящееся как "райн", означает чистый, невинный. Такой вот каламбур. Я усмехнулся.
- Ну что ж, Дождь так Дождь. А я Май. Май Сторм.
Он посмотрел на меня удивленно, а потом засмеялся.
- Что смешного я сказал? - осведомился я.
- Ничего, - сквозь смех выговорил он. - Просто я подумал - какое совпадение. Я Дождь, ты Майская Гроза и встретились мы после майского ливня!
Теперь мы смеялись вместе. Действительно, а я и не обратил внимания - если мои имя и фамилию написать по-английски "may storm", как раз и получится майская гроза.
Мы посидели в кафе еще некоторое время. Потом я с сожалением понял, что мне пора уходить, поскольку неожиданно вспомнил, что забыл передать оставленные мне ключи, и уже совсем было собрался попрощаться, как вдруг меня озарило:
- Погоди. Твою сестру зовут случайно не Диана Рэйн?
- Да, Диана. А откуда ты знаешь? - парень воззрился на меня как на явление Христа народу, а я только тут заметил, что глаза у него цвета ливня - серые.
- Да оттуда, что я начальник твоей сестры и сам сегодня отправил ее в срочную командировку. Она не успевала заехать домой и оставила ключи мне, чтобы я передал их соседям. А у меня это совершенно вылетело из головы, к тому же я не знал, что к ней кто-то приезжает. Но постой, Диана как-то рассказывала про своего младшего брата Роберта. Это ты?
- Да, мое настоящее имя Роберт, но Дождь мне нравится больше, - поморщился он.
- А мне казалось, что ты должен быть немного старше...
- Куда уж старше-то? - спросил он. - У нас с Дианой и так разница всего в год. Будь я старше, я уже не был бы ей младшим братом.
Разница в год?! Я не знал чему верить - своим глазам или ушам. Диане недавно исполнилось двадцать шесть лет, значит, Роберту должно быть двадцать пять. А я видел перед собой подростка, совсем недавно закончившего школу.
- Не веришь? - хихикнул тот. - Никто не верит. Могу паспорт показать.
- Не надо, - махнул рукой я. - Поверю и так.
Получалось, что разница в возрасте у нас не такая большая, как я подумал вначале. Мне самому тогда было двадцать восемь.
- Поехали за ключом, - скомандовал я.
Мы вышли на улицу. Несмотря на то, что деньки уже стояли теплые, к вечеру похолодало и Роберт в своей сырой одежке поежился. А я, признаться, забыл о том, что он вымок. Я снял с плеч свой плащ, не взирая на протесты, накинул его на Роберта и пошел ловить такси.
Через двадцать минут мы были у меня дома.
Естественно, на ночь глядя, да еще и всего мокрого, я его не отпустил. Отдал ключ, сказал, что к сестре он переберется завтра, а сегодня останется ночевать у меня. Роберт особо и не возражал.
Я выделил ему брюки и рубашку, отправил в душ, а сам сварил кофе и щедро сдобрил его брэнди. Что бы там Роберт не говорил о своей простудоустойчивости, лучше перестраховаться. Поэтому на выходе из душа его ждал горячий напиток.
Как позже выяснилось, Роберт настолько редко употребляет спиртные напитки, включая и пиво, что от кофе пополам с брэнди его моментально разморило. Парень заснул прямо в кресле в обнимку с пустой чашкой.
Посомневавшись некоторое время, я все-таки решился перетащить его на диван, а сам собирался спать на раскладушке.
Благими намерениями...
При всей своей подростковой внешности, Роберт оказался не из легких и я с трудом доволок его до уже разложенного дивана. Буквально уронив его туда, я сам не устоял на ногах и плюхнулся чуть ли не на него.
Меня поразила реакция Роберта. Не открывая глаз, он бормотнул что-то во сне, протянул руки и прижал меня к себе. Я был несколько ошарашен. Это расценивать, как приглашение к действию? Но парень вроде как спит, мало ли что ему во сне примерещилось... Однако мои сомнения тут же были развеяны. Я расслышал, что там он бормочет:
- Ма-ай... Ну что же ты... я так хочу тебя...
Я плюнул на все условности и позволил своему желанию взять надо мной верх. Ни о какой раскладушке уже не могло быть и речи.
Роберт, которого я теперь тоже звал не иначе, как Дождь, не разочаровал меня. Любовником он оказался потрясающим.
Утром душ мы принимали вместе. Как во время вчерашнего ливня, Дождь стоял под струями воды, запрокинув голову и чему-то улыбался.
- Это, конечно, далеко не дождь, но все-таки похоже, - сказал он. - А вот ты не похож ни на кого. Ты самый лучший, Май!
- М-м-м, вот как? Что ж, приятно слышать. А ты просто замечательный!
Стоит ли говорить, что в итоге Дождь остался жить у меня. Даже когда вернулась Диана, он не захотел переезжать к ней.
Вот так вместе с тем ливнем ко мне пришла моя любовь, мой ласковый Дождь.
В то время я был так бессовестно счастлив с ним, что мне хотелось умереть. Больше всего на свете я боялся потерять Дождя. Я взял отпуск, чтобы проводить с ним как можно больше времени.
Мы уехали вдвоем ко мне на дачу, чтобы никто не мешал нам наслаждаться друг другом.
Словно нарочно начало лета в том году выдалось на редкость дождливым. Я в шутку говорил Дождю, что это он привез с собой непогоду, а он с самым серезным видом соглашался со мной.
Мы вели себя, как дети, радуясь каждому счастливому мгновению, проведенному вместе.
Больше всего нам нравилось любить друг друга под дождем и танцевать раздетыми в теплых летних струях.
Однажды во время такого ливня неожиданно выглянуло солнце, превращая воду в золотые нити. Капли на обнаженной коже засияли в солнечных лучах маленькими радугами, и мне на мгновение показалось, что мой Дождь вот-вот растворится, исчезнет в этих радужных переливах. Поддавшись панике, я стиснул его в своих объятиях и потребовал:
- Пообещай мне, что никогда не оставишь меня!
Дождь удивленно захлопал мокрыми ресницами, лучезарно улыбнулся и сказал:
- Ну что ты, не бойся, конечно, не оставлю. Дождь - это моя душа, а ты - моя жизнь. Если ты бросишь меня, мне не жить. А когда я умру, я стану дождем. И всякий раз, когда пойдет дождь, ты будешь знать, что это я снова пришел к тебе.
Я слушал всю эту чушь, веря каждому его слову, и плакал счастливыми слезами. Соленые капли смывал дождь. А мой Дождь щедро отдавал мне всего себя без остатка.
Мы были с ним вместе чуть больше месяца. Точнее, месяц и восемь дней. Это были самые счастливые дни в моей жизни.
А потом Дождь заболел.
Я даже не знаю, что это была за болезнь. Да уже и не важно это сейчас.
Все произошло так неожиданно.
Уже несколько дней дождя не было. Стояла теплая солнечная погода.
Мы сидели на крылечке и любовались закатным солнцем. Потом вдруг Дождь сказал, что слишком устал и отправился спать. Я не особо удивился этому заявлению, потому что мы целый день бродили по лесу, занимались любовью, я и сам чувствовал себя немного усталым. Посидев на крыльце в одиночестве до первых звезд, я пошел проверить, спит ли Дождь. Он спал, но, коснувшись его лба губами, я с ужасом обнаружил, что у него поднялась высокая температура.
Я вызвал скорую. Но пока она приехала за город, прошло несколько часов. За это время Дождю стало хуже, он метался в жару, бредил. Я не успевал менять компрессы изо льда - температура была так высока, что лед таял мгновенно.
Скорая приехала, Дождю сделали какой-то укол, наверное, жаропонижающее, потому что ему немного полегчало, и его увезли в больницу.
Я поехал вместе с ним. По дороге он пришел в себя, вцепился в мою руку своими обжигающими пальцами и прошептал:
- Май, ты не бросишь меня?
- Никогда в жизни! - клятвенно заверил я.
Его поместили в палату интенсивной терапии, напичкали еще какими-то уколами, утыкали капельницами. Я еле уговорил врачей, чтобы мне позволили оставаться рядом с ним. Я бы не простил себе, если бы Дождь пришел в себя и не увидел меня рядом.
Утром приехала Диана и, заливаясь слезами, сказала, что болезнь Роберта не лечится, это наследственное заболевание, в их роду многие умерли от этой болезни.
Я не хотел ей верить. Мне казалось, что она заранее отказалась от борьбы и уже похоронила брата.
Через три дня Дождю стало лучше, и я обрадовался. Я не отходил от него ни на шаг. Мне больно было видеть моего прекрасного возлюбленного таким страдающим, исхудавшим почти до прозрачности. Я старался для него, как мог - читал ему книжки, приносил лакомства. Врачи разрешили ему все. Я видел в этом хороший знак - значит, он идет на поправку. Но Дождь ничем не интересовался. Он часами лежал в постели молча, ни на что не реагируя, и только держал меня за руку.
- Знаешь что, Май? - вдруг сказал он. - Я вот иногда думаю, как ты будешь без меня?
У меня защипало в глазах. Чтобы скрыть это, я сказал нарочно грубо:
- Что еще ты выдумал, Дождь? Я даже представить себе такого не могу! Ты скоро поправишься, и мы вместе уедем куда-нибудь. Диана закатит пирушку по поводу твоего выздоровления, мы можем навестить твоих родителей. Да мы с тобой еще кучу всяких дел придумаем!
Дождь слабо улыбнулся.
- Спасибо тебе, Май. Ты такой славный. Я тебя люблю!
- Я тоже тебя люблю, - сказал я дрогнувшим голосом.
- А дождя все нет, - неожиданно жалобно сказал он. - Я бы хотел еще хоть разочек увидеть его, потанцевать с тобою под ночным дождиком - так мы еще не делали.
- Обязательно сделаем, - пообещал я и с ненавистью посмотрел на палящее июльское солнце, бесцеремонно заглядывающее в палату.
К вечеру Дождю снова стало хуже. У него опять поднялась температура и начался бред. Никакие уколы не могли сбить жар, несмотря на все старания врачей.
- Майская гроза, где же твой ливень? - вопрошал Дождь неизвестно кого, уставившись невидящими глазами в потолок. - Дождик, дождик, пуще! Лей, ливень, не жалей!
Мы с Дианой не отходили от него ни на секунду.
- Май, где ты? - то и дело спрашивал Дождь. - Я тебя люблю. Не уходи.
- Я здесь, я с тобой, любовь моя, - отвечал я, но он меня не слышал.
- Если ночью не будет дождя, я умру, - вдруг отчетливо произнес Дождь и посмотрел на меня вполне осмысленным взглядом. Потом улыбнулся и уже окончательно впал в забытье.
Он умирал, а я упорно не хотел в это верить и все надеялся на чудо.
Я молился всю ночь.
Я просил небеса послать хотя бы небольшой дождик.
Напрасно.
Чуда не произошло.
С неба не упало ни капли.
На рассвете Дождь умер.
Когда Роберта хоронили, начался ливень. Он был бы рад, если бы знал это. Я стоял у могилы и вспоминал наши танцы под серебряными струями. Мне казалось, что это меня сейчас хоронят здесь.
Дождь подарил мне его, и он же поможет нам встретиться, я верю в это.
Только вера дает мне силы жить.
Наверное, я рехнулся, но в шуме бьющихся о землю струй, я слышал шепот Дождя.
"Дождь - это моя душа. Когда я умру, я стану дождем. Всякий раз, когда пойдет дождь, знай, что я снова с тобой. Я люблю тебя, Май!"
Поэтому всегда, в любое время года, я танцую под дождем - ведь это мой любимый приходит ко мне.
И однажды он позволит мне уйти вместе с ним, чтобы мы больше никогда не разлучались.
Я подставляю лицо поцелуям дождя, я открываю ему свои объятия, и мне кажется, что время пошло вспять и я снова там, где мы с Дождем любили друг друга и были так счастливы.
Только я, он и наш дождь.
... Майская гроза, где же твой ливень?
... Лей, ливень, не жалей...
... Дождик, дождик, пуще...
Что же случилось?
Я не знаю...
Я написала еще один рассказ и вдруг поняла, что я перестала плохо относиться к дождю.
Со мной такое впервые - чтобы я ни с того, ни с сего изменила свое мнение, да еще и от собственного рассказа.
Мало того, на днях был сильнющий ливень. Раньше, я бы спряталась под зонт или пережидала бы его где-нибудь. Но на сей раз я гордо прошлепала по бурлящим потокам с высоко поднятой головой, чувствуя себя почти Маем Стормом, за одним только исключением - это не был мой потерянный возлюбленный.
В общем, промокла я насквозь, опять температурила, но мужественно перенесла и это.
А вот и сам рассказ:
ПОД ДОЖДЕМ
ПОД ДОЖДЕМ
Under rain
© Тайна
© Тайна
Подарок на день рождения моей младшей сестре,
а так же тем, кто понял меня
а так же тем, кто понял меня
Я танцую под ледяными струями дождя. Они обжигают меня, промокшая одежда облепляет тело так, что я кажусь обнаженным. Я отдаюсь дождю. Я принадлежу только ему. Я растворяюсь в нем.
Люди смотрят на меня как на сумасшедшего.
Ну и пусть.
Я простужусь и умру, я знаю.
Но мне все равно.
Просто я люблю дождь.
До безумия.
До смерти.
Это моя судьба.
Я даже родился в дождь.
И в дождь я встретил свою единственную любовь.
Это было несколько лет назад.
Бушевала майская гроза. Безумный, волнующий ливень стремительно атаковал город. Совершенно не готовый к этому, город был очарован его натиском и добровольно сдался в плен. Лужи вскипали пузырями и кольцами. Предусмотрительные прохожие гордо прятались под свои зонтики, а те, кого ливень застал врасплох, искали спасения под козырьками подъездов, в ближайших магазинах и кафешках.
Как раз в одном из таких кафе и сидел я, неторопливо прихлебывая обжигающий кофе - в этой дешевой забегаловке, как ни странно, кофе умели варить отменный, только из-за этого я и приходил сюда.
Я любовался сплошной стеной дождя сквозь мутное от струящейся по нему воды окно, возле которого прилепился мой столик. Неподалеку была автобусная остановка. В это время подошел автобус с неразличимым номером. Из него горохом посыпались люди и врассыпную кинулись под защиту навеса остановки.
Мое внимание привлек какой-то чудак. Он остановился посреди тротуара и задрал голову к небу, подставляя свое лицо хлещущим струям.
Дождь, наконец-то найдя себе жертву, злорадно вымочил парня до нитки. А он только смеялся.
«… Дождь раскрасил все дома
серым.
Я сведу его с ума,
наверно, первым…»
Мой кофе кончился, и я заказал еще. Пока я разговаривал с официанткой, ливень прекратился так же внезапно, как и начался, оставив после себя на недолгую память бурные потоки воды, несущиеся по асфальту. Странный парень исчез вместе с дождем, и я мимолетно удивился этому. Я уже тогда любил дожди и в странном поведении незнакомца узрел некий знак.
А еще через мгновение я вновь увидел промокшего насквозь любителя дождливой погоды. Он уже успел зайти в кафе, взять чашечку кофе и теперь озирался в поисках свободного места. По случаю недавнего ливня кафешка была переполнена и свободных мест что-то не наблюдалось. Потоптавшись немного, парень решительно направился к моему столику - здесь, по крайней мере, был один не занятый никем стул.
- Извините, - сказал он. - Я сожалею, что нарушаю Ваше уединение, но не позволите ли Вы присесть за Ваш столик? Надеюсь, Вам не нужно два стула сразу?
- Ну, я не такой уж и варвар, чтобы сидеть на двух стульях одновременно, лишь бы не позволить Вам выпить кофе, - улыбнулся я, разглядывая парня.
Вблизи он оказался намного моложе, чем я думал. Лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Светло-русые волосы, потемневшие от влаги, слипшимися сосульками падали на лицо. Мокрая одежда прилипла к телу, с нее тоненькими струйками стекала дождевая вода и на полу уже набежала порядочная лужа.
- Спасибо, - сказал он, с облегчением садясь на пластиковый стул. Проследил за моим взглядом, увидел лужу на полу и тихонько засмеялся.
Когда он взялся за чашечку, я заметил, что руки у него дрожат, да и сам он вздрагивает, как от холода.
- Не боитесь простудиться? - поинтересовался я. - Вы промокли насквозь, и следовало бы поскорее переодеться.
Парень помотал головой, так что холодные брызги с волос полетели в разные стороны.
- Я очень люблю дождь и редко простужаюсь, - сказал он. - А переодеться мне попросту не во что. Придется подождать, пока высохнет то, что на мне надето.
Я ничего не понял и попросил объяснить. Выяснилось, что парнишка только сегодня приехал в город погостить у своей старшей сестры. Но как оказалось, сестра неожиданно уехала в срочную командировку на несколько дней. Видимо, она не получила телеграмму о его приезде, потому что ключ от квартиры соседям не оставила. Паренек оставил свой багаж в камере хранения на вокзале и налегке отправился гулять по незнакомому городу. Домой уехать он не мог, потому что там были какие-то проблемы - я не совсем понял какие, да он в подробности и не вдавался, - денег на проживание в гостинице у него было не больше чем дня на два-три. Он надеялся как-нибудь перекантоваться на вокзале до тех пор, пока сестра не вернется.
- Как тебя зовут? - спросил я.
Он снова засмеялся.
- Дождь. Меня все зовут Дождь.
- Из-за того, что ты любишь дождь?
- Из-за этого, а еще из-за фамилии. Моя фамилия Рэйн. Пишется она через "е" - Rein, но по-английски "rain" (дождь) и "rein" (сдерживать) звучат одинаково.
А я хорошо знал немецкий и вспомнил, что немецкое слово "rein", произносящееся как "райн", означает чистый, невинный. Такой вот каламбур. Я усмехнулся.
- Ну что ж, Дождь так Дождь. А я Май. Май Сторм.
Он посмотрел на меня удивленно, а потом засмеялся.
- Что смешного я сказал? - осведомился я.
- Ничего, - сквозь смех выговорил он. - Просто я подумал - какое совпадение. Я Дождь, ты Майская Гроза и встретились мы после майского ливня!
Теперь мы смеялись вместе. Действительно, а я и не обратил внимания - если мои имя и фамилию написать по-английски "may storm", как раз и получится майская гроза.
Мы посидели в кафе еще некоторое время. Потом я с сожалением понял, что мне пора уходить, поскольку неожиданно вспомнил, что забыл передать оставленные мне ключи, и уже совсем было собрался попрощаться, как вдруг меня озарило:
- Погоди. Твою сестру зовут случайно не Диана Рэйн?
- Да, Диана. А откуда ты знаешь? - парень воззрился на меня как на явление Христа народу, а я только тут заметил, что глаза у него цвета ливня - серые.
- Да оттуда, что я начальник твоей сестры и сам сегодня отправил ее в срочную командировку. Она не успевала заехать домой и оставила ключи мне, чтобы я передал их соседям. А у меня это совершенно вылетело из головы, к тому же я не знал, что к ней кто-то приезжает. Но постой, Диана как-то рассказывала про своего младшего брата Роберта. Это ты?
- Да, мое настоящее имя Роберт, но Дождь мне нравится больше, - поморщился он.
- А мне казалось, что ты должен быть немного старше...
- Куда уж старше-то? - спросил он. - У нас с Дианой и так разница всего в год. Будь я старше, я уже не был бы ей младшим братом.
Разница в год?! Я не знал чему верить - своим глазам или ушам. Диане недавно исполнилось двадцать шесть лет, значит, Роберту должно быть двадцать пять. А я видел перед собой подростка, совсем недавно закончившего школу.
- Не веришь? - хихикнул тот. - Никто не верит. Могу паспорт показать.
- Не надо, - махнул рукой я. - Поверю и так.
Получалось, что разница в возрасте у нас не такая большая, как я подумал вначале. Мне самому тогда было двадцать восемь.
- Поехали за ключом, - скомандовал я.
Мы вышли на улицу. Несмотря на то, что деньки уже стояли теплые, к вечеру похолодало и Роберт в своей сырой одежке поежился. А я, признаться, забыл о том, что он вымок. Я снял с плеч свой плащ, не взирая на протесты, накинул его на Роберта и пошел ловить такси.
Через двадцать минут мы были у меня дома.
Естественно, на ночь глядя, да еще и всего мокрого, я его не отпустил. Отдал ключ, сказал, что к сестре он переберется завтра, а сегодня останется ночевать у меня. Роберт особо и не возражал.
Я выделил ему брюки и рубашку, отправил в душ, а сам сварил кофе и щедро сдобрил его брэнди. Что бы там Роберт не говорил о своей простудоустойчивости, лучше перестраховаться. Поэтому на выходе из душа его ждал горячий напиток.
Как позже выяснилось, Роберт настолько редко употребляет спиртные напитки, включая и пиво, что от кофе пополам с брэнди его моментально разморило. Парень заснул прямо в кресле в обнимку с пустой чашкой.
Посомневавшись некоторое время, я все-таки решился перетащить его на диван, а сам собирался спать на раскладушке.
Благими намерениями...
При всей своей подростковой внешности, Роберт оказался не из легких и я с трудом доволок его до уже разложенного дивана. Буквально уронив его туда, я сам не устоял на ногах и плюхнулся чуть ли не на него.
Меня поразила реакция Роберта. Не открывая глаз, он бормотнул что-то во сне, протянул руки и прижал меня к себе. Я был несколько ошарашен. Это расценивать, как приглашение к действию? Но парень вроде как спит, мало ли что ему во сне примерещилось... Однако мои сомнения тут же были развеяны. Я расслышал, что там он бормочет:
- Ма-ай... Ну что же ты... я так хочу тебя...
Я плюнул на все условности и позволил своему желанию взять надо мной верх. Ни о какой раскладушке уже не могло быть и речи.
Роберт, которого я теперь тоже звал не иначе, как Дождь, не разочаровал меня. Любовником он оказался потрясающим.
Утром душ мы принимали вместе. Как во время вчерашнего ливня, Дождь стоял под струями воды, запрокинув голову и чему-то улыбался.
- Это, конечно, далеко не дождь, но все-таки похоже, - сказал он. - А вот ты не похож ни на кого. Ты самый лучший, Май!
- М-м-м, вот как? Что ж, приятно слышать. А ты просто замечательный!
Стоит ли говорить, что в итоге Дождь остался жить у меня. Даже когда вернулась Диана, он не захотел переезжать к ней.
Вот так вместе с тем ливнем ко мне пришла моя любовь, мой ласковый Дождь.
В то время я был так бессовестно счастлив с ним, что мне хотелось умереть. Больше всего на свете я боялся потерять Дождя. Я взял отпуск, чтобы проводить с ним как можно больше времени.
Мы уехали вдвоем ко мне на дачу, чтобы никто не мешал нам наслаждаться друг другом.
Словно нарочно начало лета в том году выдалось на редкость дождливым. Я в шутку говорил Дождю, что это он привез с собой непогоду, а он с самым серезным видом соглашался со мной.
Мы вели себя, как дети, радуясь каждому счастливому мгновению, проведенному вместе.
Больше всего нам нравилось любить друг друга под дождем и танцевать раздетыми в теплых летних струях.
Однажды во время такого ливня неожиданно выглянуло солнце, превращая воду в золотые нити. Капли на обнаженной коже засияли в солнечных лучах маленькими радугами, и мне на мгновение показалось, что мой Дождь вот-вот растворится, исчезнет в этих радужных переливах. Поддавшись панике, я стиснул его в своих объятиях и потребовал:
- Пообещай мне, что никогда не оставишь меня!
Дождь удивленно захлопал мокрыми ресницами, лучезарно улыбнулся и сказал:
- Ну что ты, не бойся, конечно, не оставлю. Дождь - это моя душа, а ты - моя жизнь. Если ты бросишь меня, мне не жить. А когда я умру, я стану дождем. И всякий раз, когда пойдет дождь, ты будешь знать, что это я снова пришел к тебе.
Я слушал всю эту чушь, веря каждому его слову, и плакал счастливыми слезами. Соленые капли смывал дождь. А мой Дождь щедро отдавал мне всего себя без остатка.
Мы были с ним вместе чуть больше месяца. Точнее, месяц и восемь дней. Это были самые счастливые дни в моей жизни.
А потом Дождь заболел.
Я даже не знаю, что это была за болезнь. Да уже и не важно это сейчас.
Все произошло так неожиданно.
Уже несколько дней дождя не было. Стояла теплая солнечная погода.
Мы сидели на крылечке и любовались закатным солнцем. Потом вдруг Дождь сказал, что слишком устал и отправился спать. Я не особо удивился этому заявлению, потому что мы целый день бродили по лесу, занимались любовью, я и сам чувствовал себя немного усталым. Посидев на крыльце в одиночестве до первых звезд, я пошел проверить, спит ли Дождь. Он спал, но, коснувшись его лба губами, я с ужасом обнаружил, что у него поднялась высокая температура.
Я вызвал скорую. Но пока она приехала за город, прошло несколько часов. За это время Дождю стало хуже, он метался в жару, бредил. Я не успевал менять компрессы изо льда - температура была так высока, что лед таял мгновенно.
Скорая приехала, Дождю сделали какой-то укол, наверное, жаропонижающее, потому что ему немного полегчало, и его увезли в больницу.
Я поехал вместе с ним. По дороге он пришел в себя, вцепился в мою руку своими обжигающими пальцами и прошептал:
- Май, ты не бросишь меня?
- Никогда в жизни! - клятвенно заверил я.
Его поместили в палату интенсивной терапии, напичкали еще какими-то уколами, утыкали капельницами. Я еле уговорил врачей, чтобы мне позволили оставаться рядом с ним. Я бы не простил себе, если бы Дождь пришел в себя и не увидел меня рядом.
Утром приехала Диана и, заливаясь слезами, сказала, что болезнь Роберта не лечится, это наследственное заболевание, в их роду многие умерли от этой болезни.
Я не хотел ей верить. Мне казалось, что она заранее отказалась от борьбы и уже похоронила брата.
Через три дня Дождю стало лучше, и я обрадовался. Я не отходил от него ни на шаг. Мне больно было видеть моего прекрасного возлюбленного таким страдающим, исхудавшим почти до прозрачности. Я старался для него, как мог - читал ему книжки, приносил лакомства. Врачи разрешили ему все. Я видел в этом хороший знак - значит, он идет на поправку. Но Дождь ничем не интересовался. Он часами лежал в постели молча, ни на что не реагируя, и только держал меня за руку.
- Знаешь что, Май? - вдруг сказал он. - Я вот иногда думаю, как ты будешь без меня?
У меня защипало в глазах. Чтобы скрыть это, я сказал нарочно грубо:
- Что еще ты выдумал, Дождь? Я даже представить себе такого не могу! Ты скоро поправишься, и мы вместе уедем куда-нибудь. Диана закатит пирушку по поводу твоего выздоровления, мы можем навестить твоих родителей. Да мы с тобой еще кучу всяких дел придумаем!
Дождь слабо улыбнулся.
- Спасибо тебе, Май. Ты такой славный. Я тебя люблю!
- Я тоже тебя люблю, - сказал я дрогнувшим голосом.
- А дождя все нет, - неожиданно жалобно сказал он. - Я бы хотел еще хоть разочек увидеть его, потанцевать с тобою под ночным дождиком - так мы еще не делали.
- Обязательно сделаем, - пообещал я и с ненавистью посмотрел на палящее июльское солнце, бесцеремонно заглядывающее в палату.
К вечеру Дождю снова стало хуже. У него опять поднялась температура и начался бред. Никакие уколы не могли сбить жар, несмотря на все старания врачей.
- Майская гроза, где же твой ливень? - вопрошал Дождь неизвестно кого, уставившись невидящими глазами в потолок. - Дождик, дождик, пуще! Лей, ливень, не жалей!
Мы с Дианой не отходили от него ни на секунду.
- Май, где ты? - то и дело спрашивал Дождь. - Я тебя люблю. Не уходи.
- Я здесь, я с тобой, любовь моя, - отвечал я, но он меня не слышал.
- Если ночью не будет дождя, я умру, - вдруг отчетливо произнес Дождь и посмотрел на меня вполне осмысленным взглядом. Потом улыбнулся и уже окончательно впал в забытье.
Он умирал, а я упорно не хотел в это верить и все надеялся на чудо.
Я молился всю ночь.
Я просил небеса послать хотя бы небольшой дождик.
Напрасно.
Чуда не произошло.
С неба не упало ни капли.
На рассвете Дождь умер.
Когда Роберта хоронили, начался ливень. Он был бы рад, если бы знал это. Я стоял у могилы и вспоминал наши танцы под серебряными струями. Мне казалось, что это меня сейчас хоронят здесь.
Дождь подарил мне его, и он же поможет нам встретиться, я верю в это.
Только вера дает мне силы жить.
Наверное, я рехнулся, но в шуме бьющихся о землю струй, я слышал шепот Дождя.
"Дождь - это моя душа. Когда я умру, я стану дождем. Всякий раз, когда пойдет дождь, знай, что я снова с тобой. Я люблю тебя, Май!"
Поэтому всегда, в любое время года, я танцую под дождем - ведь это мой любимый приходит ко мне.
И однажды он позволит мне уйти вместе с ним, чтобы мы больше никогда не разлучались.
Я подставляю лицо поцелуям дождя, я открываю ему свои объятия, и мне кажется, что время пошло вспять и я снова там, где мы с Дождем любили друг друга и были так счастливы.
Только я, он и наш дождь.
... Майская гроза, где же твой ливень?
... Лей, ливень, не жалей...
... Дождик, дождик, пуще...
@темы: Мои рассказы, Творячество-маньячество